РЕАЛИЗАЦИЯ ФЕДЕРАЛЬНОЙ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ ПРОГРАММЫ ДОШКОЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

Курс повышения квалификации на тему «Реализация ФОП ДО с использованием эффективных стратегий воспитания и образования детей 2-7 лет».Стоимость – 950 руб. Сертификат государственного образца. Прошел рецензирование на dpomos.ru.

НАРОДНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Педагогический факультет 1987/3

Е. А. Бугрименко, Г. А. Цукерман. Чтение без принуждения

Москва 1987

Авторы: БУГРИМЕНКО Елена Александровна, ЦУКЕРМАН Галина Анатольевна — кандидаты психологических наук, научные сотрудники НИИ общей и педагогической психо­логии АПН СССР, авторы публикаций в периодической печати по проблемам психологии дошкольника и млад­шего школьника.

Рецензент: Давыдов Василий Васильевич — доктор психологических наук, действительный член АПН СССР, профессор.

Бугрименко Е. А., Цукерман Г. А.

Б90 Чтение без принуждения. — М.: Знание, 1987. — 96 с. — (Нар. ун-т. Пед. фак.; № 3).

15 к.

Когда начинать обучение ребенка грамоте в семье? Одни считают, что начинать надо тогда, когда ребенок сам проявит интерес к буквам. Другие советуют показывать буквы лишь тогда, когда ребенок научился выговаривать соответствующие звуки. Третьи настойчиво рекомендуют предоставить дело обучения специалистам — школьным учителям. В этой книжке будет рассказано о том, как учить дошкольников грамоте, не всту­пая в противоречие с задачами и методами школьного обучения.

4305000000-055 Б        55-87

073(02)-87

ББК 74.1

© Издательство «Знание», 1987

КОГДА НАЧИНАТЬ ОБУЧЕНИЕ ГРАМОТЕ?

Этот вопрос неизбежно встает перед всеми родителя­ми в бесконечном ряду прочих проблем семейной педа­гогики. Но если, скажем, в решении вопроса о том, когда лучше ставить малыша на ножки, а когда прививать ему привычки опрятности, различные рекомендации по до­школьной педагогике расходятся на недели или месяцы, то в определении оптимального времени для начала обучения грамоте пока не выработано единого мнения. Одни родители стремятся начать это обучение как мож­но раньше и карточки со словами или буквами прикреп­ляют к колыбели рядом с погремушкой. Другие уверены, что обучение грамоте следует отложить до школы. Од­ни полагают, что начинать надо тогда, когда ребенок сам проявит интерес к буквам, к письменности. Другие сове­туют показывать буквы лишь тогда, когда ребенок научил­ся выговаривать соответствующие звуки. Третьи настой­чиво рекомендуют предоставить дело обучения специа­листам — школьным учителям, потому что «мы научим неправильно, а учителю придется переучивать; лучше уж пусть сразу учится, как положено».

В этой книжке будет рассказано о том, как учить до­школьников грамоте, не вступая в противоречие с задача­ми и методами школьного обучения. Дело в том, что в чте­нии и письме существуют как бы два пласта — теорети­ческий и практический. Школа призвана ввести ребенка в теорию письма и чтения, помочь ребенку осмыслить законы письменной речи и употреблять их сознатель­но. Практическое освоение письма и чтения — это дру­гая, совсем отдельная задача, и решать ее лучше всего до школы. Первокласснику легче размышлять, «какую рабо­ту выполняет буква Ь в слове «лью» или «почему в сло­ве «полка» эта буква не пишется, а в слове «полька» — пишется», если до школы он уже научился свободно ма­нипулировать этой и всеми прочими буквами, если ему не надо мучительно напрягаться, чтобы вспомнить, как выгля­дит этот «мягкий знак», или чтобы прочесть написанные на доске слова с мягким знаком.

«Однако, — продолжают отстаивать свое мнение мно­гие родители, — если ребенок приходит в школу, умея читать, то ему на уроках скучно, он привыкает к без­делью, начинает высокомерно смотреть на одноклас­сников, читающих много хуже…» Так рассуждают люди, прочно забывшие, что такое первый год школьной жиз­ни, чья память о первых месяцах школьной жизни ока­зывается погребенной под грузом воспоминаний о многих годах школьной скуки. А в первые месяцы в школе ребен­ку скучать некогда: на него буквально обрушивается но­вый мир отношений со взрослыми и сверстниками. Шко­ла заставляет маленького человека найти и освоить новое место не только в классе, но и в жизни, новые формы по­ведения, новые обязанности, новый режим. Серьезность и огромность этих перемен трудно переоценить. И если ко всем школьным новостям прибавится еще и такое «событие», как знакомство с письменной речью, то ребе­нок может просто не успеть чего-то освоить. Чаще все­го страдает именно чтение. А в результате — неважные отметки, накапливающееся недовольство учительницы и домашних (а их оценка так важна для душевного благо­получия ребенка!) и — едва ли не самое печальное — возможная непопулярность среди одноклассников, для которых школьная успеваемость надолго становится ме­рой человеческих достоинств ученика. И еще одна поте­ря: не прочтен тот драгоценный запас детской литерату­ры, который по-настоящему вкусить, пережить, впитать в душу можно только в детстве.

У вас есть желание и возможность заниматься с ре­бенком? Тогда пусть он придет в школу, умея читать. Луч­ше от этого будет ему еще и потому, что в 4—5 лет учить­ся читать легче, чем в 7—8 лет. Родная речь только что ос­воена, слова и звуки не сделались еще для ребенка чем-то привычным, будничным, стертым, незамечаемым, как дыхание. Ребенок еще экспериментирует со слова­ми, интуитивное чувство языка еще не заглушено обихо­дом болтовни, поток детских вопросов о словах еще не иссяк, каждый день вы можете порадовать знакомых но­венькой историей из серии «от двух до пяти». Язык до­школьнику еще близок и интересен. Вам остается толь­ко придать этому интересу направление, нужное для ов­ладения письменной речью. Зачем же ждать шести лет, когда этот интерес придется искусственно возбуждать, когда язык для ребенка начнет закостеневать, тускнеть, скучнеть, отдаляться?

Но есть и другая крайность: многие родители увере­ны, что и в 4 года поздно начинать обучение грамоте. Они настаивают на том, что ребенку проще всего запомнить 33 буквенных значка в ту раннюю пору жизни, когда его память цепко запечатлевает сотни слов, когда он с необык­новенной легкостью узнает и осваивает новые и новые предметы и их свойства. И в самом деле, даже полутора­годовалое дитя зачастую мгновенно усваивает, что вот такую фигурку (О) зовут ОООО, а вот такую (А) — АААА. Но чтение не рождается автоматически из знания алфа­вита. Чтобы научиться действовать с этими тридцатью тремя фигурками, ребенку недостаточно знать их име­на, так же как для игры в шахматы недостаточно знать названия шахматных фигур.

«Чем раньше ребенок начнет читать, тем лучше» — таково убеждение родителей, ставящих письменность, книжное знание выше многих других ценностей цивили­зации, скажем, выше культуры ручного труда или физи­ческой культуры. В семьях с такими ценностными ориен­тациями обычно вырастают дети, пленяющие взрослых любознательностью, эрудицией, способностью живо и умно беседовать. Но редко, слишком редко такие дети сочетают образованность и умелость, раннее развитие речи и словесно-рассудочное мышление с практической смекалкой, умение и склонность беседовать со взрос­лыми с навыками игры со сверстниками. Благо тому ре­бенку, чьи родители смогли приблизиться к идеалу гар­моничного воспитания без перекоса в сторону вербаль­ного развития и книжного образования, идущего в ущерб другим сторонам духовного и физического становления маленького человека. А опасность такого перекоса су­ществует в стремлении к сверхраннему (до трех лет) обучению чтению.

Настаивая на возможно более раннем обучении гра­моте, родители часто ссылаются на то, что дети сами проявляют живой интерес к письменности, начинают спрашивать, как зовут эту букву, зачем нужны буквы, кто их изобрел. Но точно так же они спрашивают о любом «взрослом» предмете, попавшем в круг их внимания. Родители, естественно, должны удовлетворять и даже побуждать живое детское любопытство. Но следует учитывать, что знакомство с обликом и именем буквы не обязательно должно быть первым шагом в обучении грамоте. Более того, начинать обучение грамоте с букв опасно, так же опасно, как давать в руки ребенку любой предмет, с которым малыш еще не умеет обращаться и может причинить себе вред. Поэтому, показывая ма­лышу букву, следует соблюдать некоторые правила безопасности, о которых подробно написано в главе «Вводим буквы».

Наша книжка, собственно, и посвящена тому, как лег­ко, безопасно и весело ввести ребенка в письменность, как сделать для ребенка увлекательной тренировку в тех­нике чтения и привить вкус к самостоятельному чтению, как при этом избежать стандартных ошибок домашне­го обучения грамоте. В частности, самого распростра­ненного и самого трудноустранимого дефекта домаш­них занятий, когда ребенок очень любит слушать, как ему читают, но отказывается учиться читать сам.

Предлагаемые здесь принципы обучения грамоте разработаны замечательным детским психологом Д. Б. Элькониным и выдержали уже тридцатилетнюю практическую проверку. Игровая аранжировка этих прин­ципов позволяет начинать систематические занятия гра­мотой уже с четырехлетними детьми в том случае, если у ребенка нормально развивается устная речь. Учтите, что нормальная речь четырехлетнего ребенка еще не пол­ностью совпадает с нормами культурной взрослой речи. Четырехлетка еще «имеет право» шепелявить и карта­вить, не выговаривать слова «милиционер» и изредка делать грамматические ошибки типа «пять чашков и блюдцев». Если же ребенок заговорил поздно — около трех лет — или имеет серьезные дефекты произноше­ния, бедный словарь, строит очень короткие фразы, ко­торые пестрят аграмматизмами (например, ребенок вообще не употребляет предлогов, не изменяет слов по падежам), с обучением письменной речи спешить не сто­ит. Сначала ребенку следует позаниматься устной речью со специалистом-логопедом.

Что дает ребенку обучение грамоте по системе Д. Б. Эльконина? Почему мы рекомендуем родителям именно эту систему? Во-первых, у ребенка воспитывает­ся особая чуткость к звучанию и написанию слов, что даст ему неоценимые преимущества при дальнейших орфо­графических занятиях. По нашим наблюдениям, дети, обучавшиеся чтению по системе Д. Б. Эльконина, прак­тически избавлены от наиболее распространенных оши­бок первоклассников: пропусков, перестановок, грубых искажений букв. Во-вторых, дети не застревают на эта­пе слогового чтения, быстро и без особых усилий пере­ходят к слитному чтению целыми словами. В-третьих, у детей формируется интерес к языку и его законам. И наконец, самое важное — при использовании предла­гаемой системы обучения грамоте занятия чтением и письмом не сводятся к тренировке навыков, а становят­ся важным шагом психического развития ребенка.

Исходный принцип этой системы дошкольного обуче­ния грамоте состоит в том, что знакомству и работе ре­бенка с буквами должен предшествовать добуквенный, чисто звуковой период обучения. Буква — это знак зву­ка. Знакомство с буквенным знаком окажется безрезуль­татным, если ребенок не знает, что именно обозначает­ся этим знаком. А дошкольник, свободно рассуждающий о чем угодно, даже не подозревает о том, что его речь складывается из звуков. Вы ведь не станете показывать знаки уличного движения человеку, выросшему в лесу и ни разу не видевшему автомобилей. Сначала вы прове­дете его по улицам, объясните, что такое пешеходный пе­реход, и лишь после нескольких упражнений в переходе улицы растолкуете смысл «зебры», жестов регулиров­щика, сигналов светофора. Знаки звуков также нет смыс­ла вводить до знакомства с самими звуками. Речь идет не об умении ребенка правильно произносить звуки, а о на­выке звукового анализа слова. Звуковой анализ включа­ет прежде всего умение сознательно, намеренно, произ­вольно выделять звуки в слове. Для дошкольника рабо­та с неосязаемой звуковой материей слова очень слож­на, поэтому звуковой анализ — добуквенный этап обуче­ния грамоте — занимает (у родителей) много времени и сил. Но не следует стремиться его сократить — ведь от добуквенного этапа обучения зависит успешность даль­нейшего формирования навыка чтения.

В следующей главе описано множество игровых прие­мов обучения детей 4—5 лет звуковому анализу слов. Эти игры помогут вашему ребенку выделить звук как «строительный материал» слова. Но не превращайте иг­ру в учение, не стремитесь добиться от малыша недо­ступной ему самостоятельности в выделении звуков в словах. Помните, что звуковому анализу ребенок может научиться только подражая взрослому, который дает ребенку образцы специального произнесения, интониро­вания звуков. Так давайте побольше этих образцов и не сердитесь, если малыш освоит их не сразу.

С ЧЕГО НАЧИНАТЬ ОБУЧЕНИЕ ГРАМОТЕ?

Начинать надо с игр. «Но как же так? — спросите вы. — Ведь обучение чтению — занятие серьезное, здесь нуж­ны порядок, сосредоточенность, внимание ученика, его усидчивость, готовность трудиться, преодолевать труд­ности, одним словом, особая организация деятельно­сти — учение, где нет места прихотям, капризам, беспо­рядку и неожиданностям детской игры. Ведь и так боль­шую часть времени ребенок делает то, что ему хочется, надо же наконец воспитать в нем ответственность, уме­ние подчиняться правилам!» Парировать эти, справед­ливые на первый взгляд, возражения вам поможет соб­ственный опыт общения с ребенком. Вспомните, в ка­ких ситуациях вам легче всего добиться от ребенка по­слушания? Когда он с наибольшей охотой и старанием следует вашим образцам? Ради чего он готов отказаться и от прогулки и от детской телепередачи, забыть недав­нюю ссору и свои самые неотложные нужды? Ну конеч­но, ради совместной игры.

О побудительной силе игрового мотива, об исклю­чительно важном значении игры для общего психическо­го развития ребенка-дошкольника не раз писалось в пси­холого-педагогической литературе, адресованной роди­телям. Серьезное отношение современной педагогики и психологии к игре — этой, казалось бы, совсем несерь­езной шалости, забаве, развлечению — отразилось в но­вом понятии — «игровая деятельность дошкольника». Деятельность — значит, правила, образцы, средства. Ког­да их задает взрослый (с учетом возрастных возмож­ностей ребенка, его вкусов и интересов), игра становит­ся формой сотрудничества, сотворчества ребенка и взрослого, той формой обучения, которая не требует дополнительных стимулов-угроз «Не хочешь занимать­ся — не пойдешь гулять, не стану читать тебе книжку» и стимулов-поощрений «выучишь все буквы — куплю тебе шоколадку». Важно помнить, что, когда речь идет о ре­бенке-дошкольнике, попытка взрослого разделить игру и учение, «очистить» занятия грамотой от вольностей иг­рового поведения не может быть удачной, и, напротив, широкое использование игровых приемов обучения обес­печит успех ваших совместных занятий, сделает их увле­кательными и желанными для ребенка.

Путь дошкольника к грамоте лежит через игры в зву­ки и буквы. Ведь письмо — это перевод звуков речи в бук­вы, а чтение — это перевод букв в звучащую речь.

Для того чтобы научиться читать и писать, ребенку нужно сделать два важных открытия: сначала обнару­жить, что речь «строится» из звуков, а потом открыть от­ношения звука и буквы. Четырехлетний ребенок чув­ствителен к звуковой ткани речи, но для того чтобы на­учиться выделять в слове отдельные звуки, недостаточ­но одной речевой практики. Как показано в работах Д. Б. Эльконина, ребенок-дошкольник может освоить звуковой анализ слов только с помощью определенного способа действия со словом — интонационного подчер­кивания, последовательного протягивания звуков в про­износимом слове (например, СССОН, СОООН, СОННН). Как научить ребенка такому способу обращения со сло­вом? Ведь здесь нарушается естественное членение ре­чи на слоги и как бы исчезает смысл произносимого.

Способ акцентирования, интонационного выделения звуков в слове ребенку легче передать в игре. Это мо­гут быть игры-звукоподражания. Например:

— Ты слышал, как жужжат пчелы? Попробуй пожуж­жать также — ЖЖЖ.

А теперь давай поговорим на пчелином языке, как будто мы две пчелки. Вот так: «Давай друЖЖЖить! Ты где ЖЖЖивешь? А я ЖЖЖиву в этом ЖЖЖилище. При­ходи ко мне в гости, я угощу тебя медовыми пирожка­ми и мороЖЖЖеным».

Такие игры, как правило, легко подхватываются ребен­ком, сначала он повторяет за взрослым, а затем и само­стоятельно находит слова со звуком Ж, выделяя его и подчеркивая «пчелиным» способом.

Для протягивания звука В можно разыграть встречу двух машин:

— Я ВВВожу оВВВощи. А ты что ВВВозишь? Ты уме­ешь поВВВорачиВВВать налеВВВо? А напраВВВо? ДаВВВай устроим сореВВВнование — кто лучше заВВВодится. ВВВВВВВВ…

Подражание пароходному гудку, игра «разговор двух пароходов» научат ребенка протягивать звук УУУ. Акцен­тируя в словах звуки ШШШ и ССС, легко превратить обыч­ную речь в «змеиный язык» и т. д. Звукоподражание можно включать в самые разнообразные игровые сюже­ты. Главное, чтобы игровая роль определяла звуковую окраску речи, требовала выделения звука.

Не только звукоподражательные игры, но и хорошие детские стихи могут приучить ребенка к трудному и не­привычному протяжению отдельных звуков в словах. Противоестественное для обыденной речи интонирова­ние звука ШШШ напрашивается само собой при чтении «Ночных стихов» Э. Мошковской:

Вот пришел бесшумно Шорох, новостей принес он ворох, и все Шорохи слетелись, и пришел бесшумно Шелест. Шевельнул рукою Шелест, и все Шелесты слетелись, и сошлись со всего света, и шушукались до света

за широкой нашей шторой. И шептал им что-то Шорох, что-то страшное, чудное, что-то тайное, ночное, разошелся, расшептался, а под утро распрощался. Шорох вышел, Шелест вышел, и шагов никто не слышал.

Когда ребенок в игровом, звукоподражательном дей­ствии научился протягивать, усиливать отдельные звуки в словах, перед ним можно поставить новые задачи, рассчитанные на сознательную работу со словом.

— Скажи, с какого звука начинается слово «муха»? Протяни этот первый звук. А есть МММ в слове «дом»? В слове «стена»? Какие ты можешь назвать слова на звук МММ?

Задача звукового анализа слов будет решаться деть­ми с большей охотой, если ей придать игровую форму. Вот несколько примеров звуковых игр.

Игра в «магазин». На «прилавке» разложены разно­образные предметы: мелкие игрушки, книжки, каранда­ши, ластики, пуговицы, яблоки, печенье, конфеты и т. п. «Продавец» — взрослый. Ребенок приводит в магазин «покупателей» — это куклы и игрушечные звери. Каждый покупатель выбирает себе товар на свой вкус. Продавец отпускает товар только в том случае, если покупатель правильно называет первый звук в слове, которое обоз­начает нужный предмет. Так, например:

ПРОДАВЕЦ: Мишка, что ты выбрал себе?

МИШКА: Я хочу купить эту ложку.

ПРОДАВЕЦ: За ложку надо заплатить первым звуком этого слова. Спой его.

МИШКА: ЛЛЛ.

ПРОДАВЕЦ: Правильно, молодец, можешь забрать ложку.

Если мишка или кукла затрудняются ответить на во­прос, им могут помочь другие игрушки — в этом случае взрослый, действуя за игрушку, подсказывает ребенку правильный ответ. В следующий раз можно поменяться ролями: ребенок станет продавцом, а взрослый будет отвечать за покупателей (при этом иногда умышленно ошибаясь). Здесь важно, чтобы ребенок сумел самостоя­тельно заметить ошибку взрослого.

ВЗРОСЛЫЙ: «Мы будем играть в слова: я называю слово, ты слушаешь, на какой звук оно конча­ется, и отвечаешь мне другим словом, которое начина­ется с этого звука».

ВЗРОСЛЫЙ: СлоННН.

РЕБЕНОК: ННос.

ВЗРОСЛЫЙ: ООслик, правильно?

РЕБЕНОК: Нет, у меня был ноСС, последний звук С.

Чувствительность ребенка к звуковой оболочке слова, умение услышать и особым образом произнести отдель­ные звуки в словах можно проверить и отработать, играя в логопеда или доктора Звукова. «Я доктор Звуков, — объявляете вы ребенку, надев белую шапочку или взяв какой-нибудь врачебный атрибут, — если твои куклы еще не научились выговаривать какие-нибудь звуки, я их выле­чу. Таня, — обращаетесь вы к кукле,— скажи: «На горрре Арррарррат рррастет крррупный виногрррад». И карта­вите за Таню: «На голле Аллаллат…» «Ваша дочка не вы­говаривает РРР. Я назначаю ей лекарство: 10 слов, на РРР начинающиеся, и пять слов, на РРР заканчивающиеся. Вы сможете ей подсказать слова сами или прислать медсестру?» Ребенок (в роли медсестры) называет слова, растягивая нужный звук, вы отвечаете за Таню, посте­пенно «выздоравливая». Играть с картавой Таней следует в том случае, если ваш ребенок сам не картавит. Если он не шепелявит, можно в ту же игру играть со стишком «Тише, мыши, кот на крыше…»

Удобны и полезны для игры в доктора Звукова ско­роговорки. Так, кукольный негритенок или австралий­ский кенгуру имеет право не выговаривать каких-то рус­ских звуков. Он говорит: «У слона ффобот. Положи в чай саффар». Какой звук он не умеет произносить? (Теперь уже ребенок сам играет роль доктора Звукова, а вы пришли к нему на прием с сыном.) А какую скороговорку ему прописать в качестве лекарства — «От топота ко­пыт пыль по полю летит», или «В семеро саней по семеро в сани мы уселись сами», или «Хохлатые хохотушки хохо­том хохотали ха-ха-ха-ха-ха!»? А как произнесет скоро­говорку «Маленькая болтунья молоко болтала, болтала, да не выболтала» мальчик Лёня, который путает Р и Л и сам себя называет Рёней? При «болезни» каких звуков на­до прописывать скороговорки «Бык тупогуб, тупогубенький бычок, у быка бела губа была тупа» или «Променяла Парасковья карася на три пары чистокровных поросят. Пробежали поросята по росе, простудились поросята, да не все»?

Если юный логопед затрудняется в ответе, предложи­те ему произнести скороговорки несколько раз в нара­стающем темпе: он сам обнаружит, на какие звуки он «спотыкается».

Логопедическими лекарствами могут быть не только скороговорки, но и детские стихи с подчеркнутой зву­кописью. Конечно же, логопед должен знать состав ле­карства наизусть, но на худой конец подскажет мама- консультант. Так, мальчику Рёне лучше всего прописать стихи М. Валека (пер. Р. Сефа) «Канитель»:

Канителили метели,
И в метельной канители
Белые дома летели
И вертелись
Как хотели,
А заснеженные ели
Громко пели
И скрипели,
И виднелся еле-еле
Через пелену метели
Белый борт грузовика,
И в метельной карусели
Странные слова звенели.
Неужели
В самом деле
Ждет снегурка
Две недели
Белого Снеговика?

А шепелявого мышонка исцелят стихи И. Токмаковой о его сородичах, особенно если логопед, чтобы помочь пациенту, повторит эти стихи трижды — все тише и тише: при шепотной речи необходимость в отчетливой арти­куляции возрастает.

Шаг ровней держите, мыши!
Люди сыты, кошки сыты,
Для мышей столы накрыты.
Затихает шорох шинный,
Наступает час мышиный!
Ночью пусть пируют мыши.
Тише, тише, тише, тише!
Тише, тише, тише, тише,
Шелестят на крыше мыши,
Под мышиным серым флагом
Маршируют шаг за шагом,
Впереди идут старшины,
Распевают гимн мышиный:
Тише, тише, тише, тише»

Задания, в которых взрослый произносит слова, а ре­бенок на слух определяет их звуковые характеристики, следует сочетать с играми, требующими от ребенка са­мостоятельного, активного поиска слов по заданной зву­ковой характеристике. Вот пример такой игры. Дети «на­гружают машины». У каждого — карандаш и бумага. На одном листе появляется грузовик марки МММ, на другом — марки Л’Л’Л’. Каждый грузовик может вести самые разнообразные и неожиданные предметы, но все они должны начинаться на нужный звук. В грузовик «М» ребенок может погрузить (нарисовать в кузове) мы­ло, мармелад, мультфильмы, мост, Мурзилку и отправить­ся в Москву, к маме, в магазин… Грузовик «Л’» загружа­ется люстрами, лентами, лимонами, лентяями, лебедями (всем, что ребенок сможет вспомнить на звук Л’) и едет в Ленинград, или в Литву, или в лес.

Игра «звуковое лото» требует от ребенка умения на­ходить слово с нужным звуком из заданного ряда слов. По правилам этой игры детям раздаются карты лото с картинками и маленькие пустые карточки. Взрослый-ве­дущий называет звук, например, ВВВ и спрашивает у игроков: «У кого есть слово со звуком ВВВ? Не обяза­тельно, чтобы этот звук был в начале слова, он может стоять и в конце, и в середине». Дети, глядя на карты, отвечают: «У меня ВВВоробей», «А у меня короВВВа». Картинку с правильно найденным звуком ребенок закры­вает карточкой. Выигрывает тот, кто быстрее закроет все картинки. Для этого ребенку нужно в первую очередь сосредоточить внимание на звуковой форме слова, не пропуская ни одного слова с названным звуком.

Взрослый, ведущий игру, должен учитывать, что со­гласные звуки бывают твердыми и мягкими. Так, напри­мер, в словах МЯЧ и МАСКА, ТЕТЯ и ТОРТ, ЛУНА и ЛЮСТ­РА первые звуки разные, хотя они и обозначены одина­ковыми буквами. О назначении букв ребенок еще не по­дозревает, а различие мягкого и твердого звука, как правило, чутко замечает. Но бывают и ошибки. Так, если ребенок объявляет, что у него есть слово на звук 333 — ЗЕБРА, взрослый должен мягко поправить его: «Как ты говоришь — ЗЗЗЭ-бра или ЗЗЗЕ-бра? 3’3’3′ про­износится мягко, с улыбкой. Смотри, мои губы растянуты, как будто я улыбаюсь. 333 я говорю твердо, без улыб­ки. Ну-ка, найди на карточке слово на твердый 333. Ко­нечно, ЗЗЗАЯЦ. Закрой зайца карточкой!»

Помимо работы с отдельным словом, взятым вне фра­зы, предложения, можно проводить анализ звуков в ре­чевом высказывании. Для этого подходит игра «Запрет­ные звуки», построенная по правилам известной детям игры «Да, НЕТ не говорить». Только вместо запретных «да» и «нет» здесь нужно подставлять различные звуки.

Условия игры следующие: взрослый-ведущий задает ре­бенку разнообразные вопросы, а ребенок, отвечая, должен соблюдать правило — не произносить опреде­ленный звук. Например, запрещены звуки X и Ч.

ВЗРОСЛЫЙ: Что продают в булочной?

РЕБЕНОК: Булки и …леб.

ВЗРОСЛЫЙ: Какой предмет у нас в квартире показы­вает время?

РЕБЕНОК: …асы и т. д.

Вы, конечно, заметили, что предлагаемые игры полез­ны не только для обучения грамоте (до этого еще далеко), но и для развития речи и внимания ребенка, что, безуслов*- но, важно для дальнейшего школьного обучения. Но, го­товя дошкольника к обучению, нельзя ни на миг забы­вать о потребностях сегодняшнего дня, о необходи­мости развивать игровые навыки ребенка. Однако, преж­де чем учить ребенка в игре, надо уметь играть самому. Предлагаем вашему вниманию рассказы о типичных ошиб­ках родителей, не умеющих играть или просто недо­игрывающих.

— Давай поиграем! — предлагает папа дочке, и та не­медленно взбирается к нему на колени.

— Какой первый звук в слове МММАМА?

— ММММ.

— Умница. А в слове ПППАПА?

— ППП. Пап, а когда мы будем играть? Давай как будто я уже учусь в школе, а ты меня вызываешь отвечать к доске и отметку поставишь. Давай?!

Так ребенок учит папу игровой честности: за заманчи­вой заставкой «давай поиграем» не должен следовать чисто учебный разговор. Нужно создать хотя бы мини­мальную игровую условность: вообразить, что действие происходит в школе, распределить роли, ввести школьную атрибутику (доску, отметку…).

Школа в данном случае — самый примитивный сю­жет, который приходит в голову любому ребенку. Взрос­лый может быть остроумней и изобретательней, стре­мясь не только научить ребенка звуковому анализу, но и обогатить детскую игру, задеть воображение. Вот Са­шина мама приглашает сына играть во «вкусные» звуки.

Она придумала новую игровую ситуацию и спешит про­верить ее в действии.

МАМА: Знаешь, кто прилетел ко мне сейчас на кухню?

САША: Кто? Шмель? Ты его прогнала?

МАМА: Карлсон прилетел! И сказал, что самые вКККус- ные КККушанья начинаются на его звуКК — на ККК. ДоКККтор сКККазал КККарлсону, чтобы он питался только на ККК, иначе он испортит фигуру. (Маленького игру­шечного Карлсона мама поставила перед сыном. Саша рад поделиться со своим любимцем всем самым вкус­ным.)

САША: Карлсон, ты будешь пирожки с грибами!

МАМА: (убирает игрушку): Он испугался и улетел.

САША: А чего он испугался?

МАМА: Боялся растолстеть. Ведь у него диета, ему можно только еду на ККК.

САША (кричит): КККарлсон, вернись, я тебе КККонфету дам. КККофе будешь?

(Мама возвращает игрушку, и Саша делает то, что с самого начала должна была бы сделать мама: он обыгры­вает действие с игрушкой.) Саша (голосом Карлсона): КККофе с КККонфетой? Мой любимый завтрак! КККак вКККусно! (И Саша пантомимой изобразил еду.)

Мама, поняв урок, преподанный сыном, включается в игру и говорит голосом Карлсона: Спасибо! Завтра буду есть только на ММММ.

Саша: МММороженое будешь? А МММанную кашу?

Так Саша дал маме урок игры: не стоит описывать действия героев и рассуждать по их поводу, надо действовать за героя и говорить от его имени. А то, что герой этой игры имел дело со звуками, — это уже заслуга мамы, придумавшей замечательную игровую ситуацию для обучения звуковому анализу.

Давайте подведем итоги первого этапа обучения гра­моте. Вы начали играть в звуки. И стараетесь строить игровое обучение как полноценную игру, в которой есть игровая ситуация: условный, воображаемый мир, в кото­ром действуют герои игры, и игровое действие этих ге­роев (а не разговоры по поводу их действий). Если ва­ши герои играют со звуками, то ваш ребенок освоит звуковой анализ играючи.

ЗАЧЕМ СТОЛЬКО ЗНАТЬ О ЗВУКАХ?

— Сколько можно жужжать и мычать?! Парню уже скоро пять лет, а ты его учишь, как младенца! Посмотри: наш младший тебе с восторгом показывает, «как говорит коровка». И Федьку ты уже две недели учишь мммычать. Пора посадить ребенка за букварь! — папа выговаривает маме, застав очередное занятие звуковым анализом.

— А ты сам скажи, какой первый звук в слове МЫШКА.

— Ну, МЭ, то есть — ЭМ, — папа не понимает, куда клонится разговор.

— Ав слове МИШКА?

— То же самое.

— А вот и нет! — подпрыгивает Федька. — Слушай пап: МММышка и М’М’М’М’М’М’ишка. Твердо и мягко! Понял?! Вот что я уже знаю!

— Зачем морочить ребенку голову? Ты что, хочешь Федора не к школе, а на филфак подготовить? — недо­умевает папа.

И маме приходится одновременно готовить ужин и чи­тать лекцию (подробно изложенную в главе «Почему сначала звуки, а потом буквы») о том, что различение мягкости и твердости согласных чрезвычайно важно для последующего овладения техникой чтения. Если еще в добуквенный период ребенок научится свободно перехо­дить от твердого согласного звука к его мягкой паре (и обратно), то у него позже не вызовет затруднений са­мый сложный шаг начального обучения чтению — слияние двух букв в слог.

Различать мягкие и твердые согласные и легко за­менять одни на другие ребенку поможет игра «Тим и Том». Тим и Том — два человечка: твердый и мягкий. Ребенку легче будет запомнить эти их качества, если вы не просто укажете на твердость согласного Т в имени Том и мягкое Г в имени Тим, а нарисуете человечков. Одного — длинного и угловатого, а другого — прямую его противоположность — кругленького и пухлого. Том и Тим похожи на двух героев популярной сказки Волкова «Волшебник изумрудного города» — Железного Дрово­сека и Страшилу. Если ребенок знает и любит эту сказку, назовите мягкого и твердого человечков именами этих персонажей. Игра строится как «устное действие». Сначала взрослый представляет Тома и Тима: «Это — Том, слы­шишь, как твердо начинается его имя: ТТТ. Он и сам весь твердый, как этот звук, поэтому всегда выбирает то, что начинается с твердых согласных: не ест Т’ — тянучки, но любит Т — томатный сок; носит П — пальто и никогда не надевает П’ — пиджак; не берет в руки М’ — мяч, но с удовольствием пускает М — мыльные пузыри и играет в М — морской бой.

Том дружит с Тимом, хотя и совсем не похож на него. Тим мягкий и любит все, что звучит так же мягко, как первый звук в его имени Т: Т’-ефтели, Л’-еденцы, П’-ирожные. Когда Тим Р’-исует, Том Р-аскрашивает. Если Том берет в руки Д-удочку, Тим сразу начинает Д’-ирижировать. Они никогда не выбирают одни и те же вещи, поэтому не ссорятся, ведь им никогда не прихо­дится выхватывать друг у друга игрушки и сладости».

Вот однажды Тим и Том решили отправиться в путе­шествие. Давай поможем им собраться. Ты будешь Ти­мом, а я Томом. Что ты выберешь, РЮКЗАК или РАНЕЦ? Теперь надо решить, кто какие вещи понесет. Тому и Тиму надо взять КОТЕЛОК, КОНСЕРВЫ, САХАР, ЛОЖКИ, МИСКИ, ВЕРЕВКУ, БИНОКЛЬ, КОМПАС, КАРТУ, ТЕПЛЫЕ ВЕЩИ (чтобы ребенку было легче запомнить слова, все эти предметы рисуются на бумаге). Что положит в свой рюкзак Тим? Может быть, Тим захочет взять с собой еще что-нибудь. Подскажи ему. Вряд ли Тим отправится в пу­тешествие без ЛЕДЕНЦОВ, ведь Том уже положил в свой ранец КОНФЕТЫ. Кто обуется в КЕДЫ, а кто — в КРОС­СОВКИ? А что на голове у Тома — БЕРЕТ, КЕПКА или ПАНАМКА?

Вещи собраны, можно отправляться в путь, но по какой дороге? Одна дорога ведет в ЛЕС, другая — на ЛУГ. По какой дороге захочет пойти Тим? А по какой Том? Тим и Том — друзья, поэтому они договорились, что пойдут по самой опушке леса. Здесь бывает много грибов: ЛИСИЧКИ, МАСЛЯТА, БЕЛЫЕ, СЫРОЕЖКИ. Какие грибы будет собирать.Тим? А вот и речка, можно половить рыбу. В речке водятся СОМ и САЗАН, ЛОСОСЬ и ЛЕЩ. Кто поймает СОМА? Кому попадется ЛЕЩ?

Пора устроить привал. Том и Тим разводят костер и делают шалаш. Кто принесет ВЕТКИ для костра, а кто ВАЛЕЖНИК для шалаша? Обед готов. Кому придется по вкусу РИС, а кому РЫБА? Что будет пить Тим, КОМПОТ или КИСЕЛЬ? После обеда Том и Тим уклады­ваются спать. Отгадай, кому из них приснился сон про загадочного ТАМПАРАМА, а кому про ТИМПИРИМА? Когда Том и Тим проснулись, они решили поиграть в свою любимую игру «твердое — мягкое». В этой игре Том называет слово с твердым первым звуком, а Тим, заменяя твердый звук на мягкий, отвечает Тому похожим словом. Вот так:

Том: НОС
Тим: НЕС
Том: ЛУК
Тим: … (ЛЮК)
Том: ТУК
Тим: … (ТЮК)
Том: МЫЛ
Тим: … (МИЛ)
Том: МАЛ
Тим: …(МЯЛ)
Том: РАД
Тим: … (РЯД)

Эту игру можно продолжить на бессмысленных словах типа: КЫЛ — КИЛ, ПУМ —ПЮМ, ВЭЛ — ВЕЛ и т. п.

Переброску словами легко превра­тить в подвижную игру, для этого нужно ввести дополнительное пра­вило: называя слово, одновременно бросай партнеру мячик.

Конечно, вам не терпится проверить, удалось ли научить ребенка различать твердые и мягкие согласные звуки. Для этого завершите игру «Тим и Том» контроль­ным вопросом-провокацией: «Я назову слова, а ты ска­жи, какие начинаются с твердых звуков, а какие — с мягких: ПУХ, ВАТА, КИРПИЧ, ПОДУШКА, ДЕРЕВО». Если ребенок, отвечая на этот вопрос, будет ориенти­роваться не на мягкость самого предмета, а на мягкость согласного звука, можете быть спокойны: у вашего ученика возникло интуитивное ощущение мягкости и твердости согласных звуков, а сама звуковая форма слова стала для него заметной и ощутимой, перестала сливаться с содержанием слова. На такую чувственную основу позднее — в школе — легко лягут и соответ­ствующие фонетические понятия и термины. Если же ребенок приходит в школу без всякого чувственного опыта игр и упражнений со звуками, то даже знание букв не поможет ему справиться с программой 1-го класса. Знание букв без чувства звуков — это то же са­мое, что знание названий цветов при дальтонизме. И не случайно дети, имеющие отличную память и чуть-чуть честолюбивых родителей, иногда к двум годам узнают и называют все буквы, но даже к семи годам не начинают их складывать, если предварительно не познакомятся со звуками.

Вкусив чувство мягкости и твердости согласных зву­ков, ощущая их как разные звуки, ребенок должен так­же на допонятийном чувственном уровне ощутить раз­ницу гласных и согласных. Обычно детей учат различать гласные и согласные по двум критериям: гласные можно легко петь, долго тянуть, их произношению ничего не мешает: рот приоткрыт, губы, зубы, язык не препят­ствуют легкому протяжению звука. Эти два «детских» критерия явно недостаточны для точного, полноценного различения согласных и гласных. На основании этих критериев многие дети резонно относят, например, звук XXX или ЛЛЛ к гласным, потому что «их можно тя­нуть и ничего во рту не мешает». В то же время звук У дети относят к согласным, так как «его надо произносить с закрытым ртом, губы мешают». Но в добуквенный период обучения грамоте и не требуется, чтобы ребе­нок умел однозначно классифицировать звуки на глас­ные и согласные и вообще знал эти термины. Ему необходимо не столько знать и уметь доказывать, что А — это гласный (этому его научат в школе), сколько иметь достаточную практику сознательного, намеренно­го произнесения, пропевания, протяжения гласных. Его рот должен привыкнуть к ощущению, вкусу «гласности» и «согласности» звуков, а не к звучанию лингвистиче­ских терминов. Так же как и в различении твердых и мягких согласных, в различении гласных и согласных должна участвовать прежде всего языковая интуиция, чутье, которое можно и нужно упражнять.

Наиболее удобным объектом для пробуждения, «раскачки» звуковой интуиции, необходимой для того чтобы дошкольник легко различал гласные и согласные, являются ударные гласные звуки, которые действитель­но легче всего тянутся, пропеваются, выделяются в сло­ве, произношению которых действительно ничто не мешает.

Научить ребенка выделять ударные гласные легче всего в игре «заблудились в лесу». Вы напоминаете ребенку, как вы его окликаете, когда он загулялся во дворе или далеко убежал в лесу: «ВолОООдя!» (Но ни в коем случае не скандируйте: Во-ло-дя!) После этого «разбегаются по лесу» все куклы и зверята, кото­рые есть в доме, а вы помогаете ребенку «позвать их правильно: так, чтобы голосом ударить самый гром­кий — голосовой или гласный звук в слове». Строгая терминология необязательна, но для дальнейшего взаимопонимания надо договориться о названиях: произношу слово с ударением, ударяю голосом глас­ный звук.

Звуковые игры легко вплетаются в быт. У вас потеря­лись нитки? Попросите ребенка позвать их с ударением: Нииитки — «может быть, они услышат и найдутся». Или так: «Я тебе купила … секрет — с ударным О. Конечно, не вааафли. Нет, разве ты говоришь «ба- наан»? Молодец, вот твой пирооог!»

Если Тим и Том помогли ребенку различить мягкие и твердые согласные, то звуковые мастера, братья ЭХ, УХ, АХ и ОХ, научат его выделять ударный глас­ный звук. У каждого из мастеров свой молоточек. Уда­рит мастер ЭХ молоточком по звуку Э, и он зазвучит громко и долго. Братец УХ бьет молоточком только по звуку У, АХ — по звуку А и ОХ — по звуку О. У масте­ров много работы — ведь без ударения ни одно слово не произнесешь, а слов в языке столько, что и вчетвером не справиться. К тому же братья большие спорщики: как встретят слово, так начинают спор — кому ударить молоточком? Помоги им договориться.

— Вот однажды пришли братья на птичий двор (взрослый показывает ребенку картинку, на которой изображены: КУРИЦА, ПЕТУХ, ГУСЬ, УТКА, ИНДЮК, УТЕНОК). «Ух, — сказал братец УХ, — да ведь здесь все слова — мои». Братец ОХ вздохнул: «Ох, ох, ох, опять у меня нет работы».

— Найди работу для братца ОХ (утёнок) и назови все слова, где нужен молоточек братца УХ.

— А вот на скотном дворе братцу ОХ придется потрудиться больше всех. Помоги ему справиться со своей работой и назови всех животных, которых видишь на картинке (корОва, кОнь, Овцы, тел’Онок, козл’О- нок…). «Ах, — воскликнул братец АХ, — не трогайте мои слова, а то они испортятся: козА превратится в кОзу, барАн — в барОна, а во что превратится свин’йА!?. Ах, просто страшно подумать».

— Эх, не люблю я стоять без дела, — сказал братец ЭХ, — столько зверей, и ни один мне не подходит. Пойду-ка я лучше в зоопарк. Уж там я найду для себя слова.

— Посмотри, каких животных подобрал для себя братец ЭХ, и проверь, не сделал ли он ошибки (на рисунке — бегемот, олень, зебра, лев, змея). Каких братьев надо позвать, чтобы исправить ошибки братца ЭХ?

— А теперь все братья пошли в магазин покупать сладости. Кто из них выбрал ор’Эхи, кто сУшки и из’Ум? Кому досталась пастилА, мармелАд, шоколАд, вАфли, конф’Эты? Захотелось братьям купить еще финики и инжир. Попробовал братец ЭХ ударить своим молоточ­ком — никак слово «финики» у него не получается. А что у него вышло? Кто из братьев может поправить слово? А кто справится со словом «инжир»? Скажи, каких новых мастеров надо пригласить на помощь к братьям ЭХ, ОХ, АХ, УХ?.. Правильно, ЫХ и ИХ. Теперь в сборе все шесть гласных звуков русского языка.

Задание «Подбери имена для котят» тоже требует ориентации на ударный гласный. Здесь ребенку нужно найти имена с различными ударными гласными: когда зовут котят, их имена не должны быть похожи.

— У кошки Мурки шесть котят, она назвала их так: Кузя, Пуся, Муня, Тиша, Миша и Киша. Котята очень не­поседливые и все время убегают: кто под стол, кто под кровать, а кто и на штору залезет. Но как только Мурка позовет озорника: «КУУУзя, немедленно слезай!», — к ней прибегают Пуся и Муня: «А нам послышалось, что нас звали». Если же Мурка кличет Мишу: «МИИИша!», — к ней бегут все трое: Миша, Тиша и Киша.

— Помоги Мурке немного изменить имена котят так, чтобы каждый прибегал только на свое имя. Издалека призыв ТИИИША и КИИИША легко перепутать, в оклики ТИИИША и КЕЕЕША уже звучат по-разному.

Предлагаем вашему вниманию еще один вариант игры в ударения, которая развертывается в Звуковом царстве, во дворце гласных звуков. Однажды обитатели дворцовой кухни заспорили, кто из них самый главный. «Я самый главный! — хрустнул румяной корочкой Хлеб. — Без меня никто за стол не сядет!» «Нет, я самая главная! — забуль­кала Вода. — Без меня ни одно кушанье нельзя приго­товить!» «Нет, я главнее, — возразила Соль. — Если меня забудут положить в кастрюлю, то кушанье никто есть не станет!» Поспорили и решили: царем кухни будет тот, кто сможет созвать как можно больше подчиненных. А в Звуковом царстве друг другу служили слова с оди­наковыми ударениями. У них даже форма была одинако­вой. Все слова с ударным А носили АААлые мундиры, все слова с ударным Э — бЕЕЕлые, с ударным О — жЕЕЕлтые и т. п.

Первым начал скликать своих подчиненных государь ХЛЕБ. — ХЛЕЕЕБ! — произносит ребенок с ударением. — Он позовет всех на Э. И мама с ребенком идут на кухню, берут Хлеб и от его имени начинают скликать хлебную рать: конфЕта, пЕрец, салфЕтка, полотЕнце, кофЕйник… «Может быть, позовем мАААсло, — предлагает мама, — ведь масло всегда мажут на хлеб». Если ребенок ответит, что хлЕб не сможет позвать к себе мАсло, значит, цель ваших занятий достигнута: ребенок не поддался на провокацию — значит, он реально работает со звуковой оболочкой слова, в частности — с ударными гласными.

После того как ребенок научился определять первый и последний звук в слове, различать твердую и мягкую пару согласного звука, выделять ударный гласный звук, можно переходить к наиболее сложной задаче звукового анали­за — определению полного звукового состава слов. Для того чтобы ребенок научился устанавливать последова­тельность звуков в слове, начните с самых простых корот­ких слов и, главное, научите ребенка фиксировать резуль­таты звукового анализа с помощью специальных фишек. Фишкой могут быть квадратики или кружочки картона, кубики, пуговицы, т. е. любые мелкие предметы, при условии что они одинаковы и ребенку удобно выклады­вать их в ряд.

Выделять все звуки в словах из трех-пяти звуков помо­гут детям следующие игры. «Дом звуков». В этих домах живут имена. В каждой квартирке — по жильцу-звуку. Пришел в свой дом (рисуете дом с тремя окнами) кот. У него три комнатки. Каждый звук спит отдельно. Уложим кота спать. Кто спит в первой спаленке? Вы даете ре­бенку в руку фишку размером с окошко домика: «Это звук. Позови его спать». Ребенок зовет: К-К-К и кладет фишку в первую комнатку. И так далее. Если ребенок «теряет» второй звук и второй фишкой «ловит» звук Т, вы удивляетесь: «Разве здесь живет КТ? Я думала, что здесь кОООт!»

Более сложный вариант этой игры: рисуете четырех­квартирный дом. «Дом в лесу. В нем хотят жить раз­ные звери. А для кого он построен — неизвестно. Спорят СЛОН, ЛЕВ и ЖИРАФ. Чей это дом? А кто бы еще мог здесь жить?» Ребенок может (не без вашей помощи) вселить сюда волка, лису, сову, крота и откажется поселить собаку, ворону, ужа. В другом варианте игры в домики поставьте перед ребенком задачу «расселить знакомых ребят (Олю, Аню, Петю, Володю, Алешу и др.) в одном доме (заранее нарисуйте многоэтажный дом, где на каж­дом этаже — ряд окошек, соответствующий тому или иному имени)». Более сложная задача для ребенка — самостоятельно построить дом, в котором будет жить кукла Катя, перестроить его для Иры, найти жильца для пустующего дома из 6 комнат, на улице среди пяти­семи разных домов разыскать, где живет Буратино…

Один из наиболее трудных вариантов этой игры тре­бует учета не только количества звуков в слове, но и места ударения. Вы рисуете четыре одинаковых четырехокон­ных домика, в которых живут СЛОН, ВОЛК, ЛИСА и АИСТ. Цапля пришла проведать кума Аиста. Как ей попасть в нужный дом и не угодить на обед к Волку или Лисе? Ребенок в растерянности. Подскажите ему выход: сами поставьте ударение в слове СЛОН и в одном из домиков заштрихуйте третье окошко: «Пусть ударный звук будет за занавеской».

А чем отличаются вывески складов для хранения СОЛИ, МУКИ и САХАРА? А как по этикетке (на которой нарисовано пять окошек) отличить ящик с ГРУШАМИ от такого же ящика с ПЕРЦАМИ? Если для ответа на пер­вый вопрос ребенку достаточно посчитать количество зву­ков в словах, то для ответа на второй вопрос необходимо еще и найти место ударения. А вот комбинированная задача: на станцию пришел состав с необходимыми для стройки материалами. Пусть ребенок будет шофером. Вы просите его в первую очередь доставить на стройку цемент, вторым рейсом привезти кирпич, потом — песок, затем — глину и в последнюю очередь — стекло. Добей­тесь того, чтобы шофер запомнил задание, а на кубики, изображающие вагоны, прикрепите пять соответствующих схем. Посмотрите на рисунок и сначала сами попробуйте по месту ударения различить слова ГЛИНА, СТЕКЛО, ПЕ­СОК.

Играя в звуковые игры, вы ведете с ребенком не­обычный для него разговор — словами о словах. Чтобы проверить, насколько ребенок вас понимает, предложите ему следующее задание: «Сейчас мы будем с тобой срав­нивать слова по длине: я назову тебе пару слов, ты поду­май и скажи, какое из них длиннее, какое короче, и объяс­ни, почему ты так считаешь». Дальше называются пары слов: час-минута, удав-червячок, карандаш-карандашик, усы-усики, кот-кит, хвост-хвостик. Переходя к новому воп­росу, не забудьте подчеркнуть, что сравниваются слова. В заключение спросите: «Как ты думаешь, что получится, если слово «четыре» разделить на две половины?» Ответы ребенка могут оказаться самыми неожиданными. Напри­мер:

Вася (5 лет): «Слово «карандашик» короче, потому что его точили, точили, и он стал маленьким».

Наташа (6 лет): «Червячок» длиннее, потому что он длинный, а удав — это птица».

Алеша (6 лет): «Если слово «четыре» разделить на две половины, то получится …одна палочка!» — «Получится 2 и 2», — поправляет Алешу его сверстница Оля.

Ира (4 года): «Слово «карандашик» короче, потому что его так назвали. Удав — он самый длинный».

Юля (5 лет): «Кот» длиннее, он не плавает, а кит плавает».

Петя (5 лет): «Час» слово длиннее, потому что в нем много минут, а минута — одна».

Среди этих непосредственных ответов, где слово еще совсем «прозрачно» для значения и ребенок откровенно рассуждает о предмете, попадаются и «хитрые» объ­яснения. Дети, уже знающие о звуках и буквах, часто идут на компромисс:

«Слово «удав» длиннее, чем «червячок», потому что «удав» кончается на ф. «Усики» — коротко звучит, «ууу- ссс-ыыы» — длинное слово, когда усов много, то и букв больше».

Вполне грамотно отвечают («Слово «червячок» длин­нее, потому что в нем больше звуков», «Слово «каран­дашик» длиннее, это когда к слову «карандаш» прибавили еще «ик») те дети, которые научились различать слово и предмет, звучание и значение — звуковую оболочку слова и то, о чем оно говорит. В таком случае вы можете быть уверены: ребенок вас понимает и ваш совмест­ный с ним разговор о словах и звуках ведется на одном языке.

«Если я последую всем рекомендациям этих авто­ров, — подумает иной читатель, — то все свое и детское свободное время надо будет посвятить звуковым иг­рам».

Не бойтесь! Мы предлагаем игры с заведомым пере­избытком, чтобы вы могли сами подобрать то, что в наи­большей степени отвечает индивидуальным особенно­стям вашего ребенка. Чисто звуковой, добуквенный этап обучения продолжается недолго: от силы 3—4 месяца. При этом заучивать буквы вы можете уже на втором месяце занятий, соблюдая правила безопасности, описан­ные в главе «Вводим буквы». В добуквенный период обучения ребенок должен научиться:

1) не без вашей помощи выделять звуки в коротких словах;

2) совершенно сознательно и самостоятельно избегать провокаций типа: «Правда, слово МАШИНА начинается на тот же звук, что и слово ШОФЕР, ведь шофер водит машину?», «Правда, в слове СОРОКОНОЖКА сорок зву­ков?», «Послушай, как я считаю звуки в слове ТРИ: раз, два, три. Верно? А в слове ПЯТЬ так: раз, два, три, четыре, пять»;

3) приобрести вкус и привычку к таким не совсем обычным — полуигровым-полуучебным формам общения с вами.

Даже если еще не все будет получаться у малыша со звуками, сама просьба поиграть с ним еще раз в докто­ра Звукова или в Тима и Тома и способность удерживать тему игры 10—15 минут — верное свидетельство высо­кой эффективности ваших педагогических усилий.

Каждый ребенок научится и даже полюбит играть в по­добные игры, если вы не откажете малышу в некоторой помощи. О том, как взрослый должен помогать ребенку в звуковых играх, рассказывается в следующей главе.

КАК ИГРАТЬ В ЗВУКИ?

Главная задача любого, в том числе и добуквенного, этапа обучения грамоте — сделать для ребенка слово, его звуковую оболочку не только ощутимой, но и при­влекательной, интересной. Поэтому мы просим родите­лей относиться к предлагаемым играм не как к инструк­ции, требующей пунктуального выполнения, а как к теме для свободной игровой импровизации. Если ваш ребенок не захочет играть в какую-нибудь из описанных здесь игр, не надо его принуждать, тем более не надо искать дефек­ты, недостатки у ребенка. Поищите их лучше в сюжете игры, подберите другой сюжет, в наибольшей степени отвечающий склонностям, характеру, привычкам ребенка. Он побаивается насекомых? Или ему просто не хочется быть жуком и ЖЖЖуЖЖЖать? Пусть он будет СССвиССС- тящим пылеСССоСССом, АААхающей капелью, эхом, повторяющим последние звуки любых произнесенных ва­ми слов, — пусть он будет тем, кем ему приятно быть, лишь бы выбранная роль предполагала какую-то работу со звуками. Внимание к индивидуальности ребенка, уме­ние гибко приспосабливать ваши учебные цели к его особому нраву — первое условие успешности любых занятий, в том числе и занятий грамотой.

Маленький Миша всем играм предпочитает игру в ма­шинки — не такую, где надо быть шофером, развозить пассажиров и грузы, а такую, где можно вместе с машиной делать лихие повороты, тарахтеть за мотор и мигать, изображая фары. Мама обеспокоена — эти игры длятся часами и так захватывают Мишу, что он уже не хочет и не может заниматься ничем другим. Звуки, если только это не звуки машины, а те, которые надо искать в словах, его нисколько не интересуют. После многих безуспеш­ных попыток заинтересовать Мишу звуковыми играми мама наконец находит счастливый выход:

— Давай ты будешь умной машиной, — предлагает мама Мише, — умные машины умеют сигналить по-разно­му, для каждого пешехода у них свой сигнал. Если, напри­мер, на дороге стоит корова, машина ей громко сигналит ККК! Корова понимает, что обращаются именно к ней, и быстро освобождает путь. Я и твои игрушечные звери будем за пешеходов. Ты можешь ездить в любую сторону, но чтобы никого не сбить, не забывай вовремя сигна­лить. Как ты просигналишь собаке? ССС, правильно. А если сигнал неверный, придется отправить машину в ремонт. Вот здесь у нас будет авторемонт, а здесь — бензо­колонка. Сломается руль — приезжай, скажи на своем сигнальном языке РРР, и я все починю. Шину надо будет заменить? Пожалуйста. Какой у тебя для этого есть сигнал? Верно, ШШШ.

Эта игра пришлась по вкусу Мише и стала мостиком к более умным и менее «машинным» игровым сюжетам, включавшим разнообразные действия со звуками слова.

Другие трудности стояли перед родителями четырех­летней Кати. Она играла, и не только играла, но и ела, ходила на прогулку, ложилась спать — одним словом, жила — с воображаемым существом. Звали его Кроля. Взрослым не разрешалось с ним познакомиться. Катя всецело владела им, и только ей были известны его симпа­тии и привычки.

— Катя, ведь Кроля видит, что ты целый час сидишь за столом и не можешь съесть кашу. Он очень удивлен и недоволен.

— Неправда, Кроля очень любит, когда д-о-олго едят манную кашу, ему интересно.

Подключить этого столь же своенравного, сколь и сама Катя, персонажа к звуковым играм было непростой за­дачей. Пришлось пойти на прямой подкуп:

— Катя, ты, наверное, знаешь, когда у Кроля день рождения. Мы тут приготовили ему кое-какие сладости. Он, конечно, поделится с тобой. Да, и пусть он еще напи­шет, какую сказку ему бы хотелось послушать перед сном. А если он не умеет писать, пусть шепнет тебе, на какой звук начинается эта сказка. Вечером ты нам расскажешь обо всем: что Кроле больше всего понра­вилось из подарков и какой «сказочный» звук он с тобой передал. Вскоре выясняется, что Кроля абсолютно без­грамотен: сказка про Синеглазку у него начинается на звук Н. Отгадать Кролину просьбу родителям не под силу, приходится согласиться на Катину подсказку. Это на первый раз, а в следующий — Кроля, конечно, правильно найдет тот звук, которым начинается название сказки, ведь Катя ему поможет, а для этого ей надо немного потренироваться. Так проходит первый «урок». Дальше задания для Кроли усложняются. Чтобы пра­вильно передать его просьбы, Кате приходится научить­ся выделять сначала последний звук в слове, а затем и все звуки, перечисляя их на пальцах. Впоследствии, когда у Кати зарождается самостоятельный интерес к звуковым играм, таинственный Кроля становится посред­ником между ней и родителями.

Занимаясь с малышом самыми серьезными материя­ми — различением мягкости и твердости согласных, поиском ударной гласной, — помните, что вы с ребен­ком играете, и эти игры не должны превращаться в занятия школьного типа. Вовсе не обязательно играть в звуки, сидя за столом, не нужно отводить для этих игр определенное, строго фиксированное время в рас­порядке дня семьи (хотя в каждом дне можно найти несколько минут для звукового анализа), и категори­чески запрещается вводить школьную систему оценок. У вас есть тысячи дошкольных и общечеловеческих способов поощрения и наказания, поэтому не стоит в игре с дошкольником эксплуатировать отметку, предна­значенную для другого возраста и других ситуаций! В каждой игре есть собственные резервы привлека­тельности, азарта и удовольствия: выигрыш, фанты, а главное — сама игровая роль, которая требует сво­ей — игровой — системы оценочных отношений. Если ребенок играет, к примеру, в логопеда и прописыва­ет шепелявому медвежонку 10 слов на Ш, то мамина пятерка за ШАПКУ, ШУБКУ, ШИШКУ и ШУМ может просто разрушить игру: врачам не ставят отметок. Для удовольствия от такой игры достаточно, чтобы мед­вежонок научился произносить трудный звук и правильно выговорил свое имя: МиШШШутка. Мама-пациент долж­на благодарить врача, оставаясь в сюжете данной игры, в логике игры должны исправляться и ошибки: если врач неверно выписал лекарство, то маме придется стать профессором-консультантом и дать ряд советов начинающему коллеге…

Единственная игра, допускающая отметки, это игра в школу, где ребенок-учитель оценивает, как его кукольные ученики ищут второй звук в слове ПОЕЗД или ЯГОДА, или отнимают в слове ШАРФ последний звук, или прибавляют Т к слову АНЯ. Но даже играя с ребен­ком в школу, следует избегать оценок детских уси­лий типа: «За такой ответ ты сам в 1-ом классе пятерки не получишь», или: «В школе за такую рассеянность наказывают». Во-первых, не стоит превращать школу и все, что с ней связано (например, занятия грамотой), в пугало для детей. Во-вторых, на ранних этапах любого обучения вообще недопустимы выговоры ребенку за не­желание этим заниматься, тем более абсурдно принуж­дение к игре. Терпеливо ищите ту игру, которую примет ваш ребенок, в которой проявится его интерес к форме слова.

Но даже если ребенок после нескольких игр начи­нает проявлять интерес к звучанию слов и сам пред­лагает: «Мам, я буду Звукоедиком: я съем все первые звуки. Вот угадай, что я скажу: етер, етер, ы огуч, ы оняешь таи уч?» — не стоит переоценивать силу этого интереса. Это еще не собственно познавательный ин­терес, для утоления которого ребенок согласится на чисто академические занятия. Пока этот живой интерес к слову, звукам лишь обслуживает игру и вне игры гаснет. Поэтому даже пятиминутные занятия звуковым анализом вне игры малоэффективны, если ученику 4 го­да. У малыша еще нет собственной потребности, жиз­ненной необходимости в том, чтобы разделять слова на звуки. Он соглашается на эти странные действия со словом, во-первых, ради игровых удовольствий, во-вто­рых, чтобы доставить удовольствие вам, чтобы про­длить время общения с вами, чтобы заслужить вашу похвалу. Но не стоит чрезмерно эксплуатировать потреб­ность ребенка в общении с родителями. Не стоит предлагать малышу выделить звуки даже в четырех­звуковом слове вне игры, просто потому что мама просит. Учебные вопросы типа «Какой первый звук в слове ТИГР?», «Сколько звуков в этом слове?», «Какой ударный гласный?» едва ли вызовут интерес у четырех­летнего ребенка. А если интереса нет — обучение может превратиться в мучение и для малыша, и для родителей. В игре и только в игре подобные фонети­ческие упражнения не вызовут сопротивления ребенка.

Но игра имеет свою логику развития. Обучая ребенка игре на музыкальном инструменте, вы не начнете с техни­чески сложных произведений. Так же обстоит дело и с играми в неуловимые звуки. Со временем ребенок по­любит играть в виртуозные, чисто словесные игры ти­па игры в Иностранца, который не может произносить согласные мягко и говорит так: «Андруша, дай мнэ сол… Спасыбо!» Но чтобы ребенку легко и с удовольствием игралось в игры «высшего пилотажа», надо начинать с простейших игр, в которых звуки как-то фиксируются (например, игра «домики»), а поиск слов с нужным звуком облегчен опорой на реальные предметы или картинки. Начните так: «Давай посчитаем, сколько в этой комнате есть вещей на П. На каждую вещь повесим ПППуговку. ПППолка — годится? Вешай пуговку. А тор­шер? А ковер? Разве он ППовер? Верно, ППортрет. Да, Ппапин стол! А это как называется? (указывает на потолок…)» Итак, чем больше вначале игр с опорой на предметы, с материальной фиксацией звуков, тем лег­че будет ребенку впоследствии оперировать со звуками в воображении (а следовательно — писать!).

Другая форма помощи, которая необходима ребенку в любых занятиях, а особенно в занятиях звуковым анализом, — это трезвый учет детских усилий, затра­чиваемых на выделение и намеренную артикуляцию невесомых звуков. Так, веселая игра в «звуковые до­мики» будет для малыша желанным занятием, достой­ным завершением чтения многих сказок только в том случае, если папа не захочет, чтобы за один присест были обеспечены жильем все обитатели рухнувшего Теремка. Для ребенка четырех лет достаточно справить новоселье одного — самого любимого зверя. Или, на­пример, три веселых поросенка будут спасены от не­обходимости жестоко расправиться с волком, если сооб­разят (не без совета мамы), что волка просто-на­просто надо запереть в дом, но не из камней, а из звуков. Но после труда домостроительства не стоит на­поминать ребенку об опасности, грозящей поросятам от медведя и рыси, и призывать ребенка к новым упраж­нениям. После утомительного для малыша занятия звуковым анализом можно развивать сюжет той же игры, не обращаясь впрямую к звуковому составу слов. Пусть к волку в гости придут лесные жители, пусть все вос­хитятся новостройкой. И пусть медвежонок (вашим го­лосом) спросит, почему на втором окне висят занавески («окошко», соответствующее ударному звуку, заштрихо­вано). Ребенок от лица хозяина дома наверняка объяс­нит гостю все, что сможет рассказать про ударные гласные. Любой гость может пожелать, чтобы и в его доме появились такие модные занавески. И если ребенок согласится, звуковую игру можно возобновить, а если поскучнеет, гости заверят хозяина, что сегодня все очень устали…

Предлагая ключевые темы для ваших вольных игровых импровизаций, мы надеемся, что вы сразу оцените сте­пень труда, напряжения, усилий, которую потребуют от малыша всякие упражнения в звуковом анализе, пусть даже эти упражнения преподносятся ему в самой соблазнительной игровой «упаковке». Пожалуйста, не пе­реусердствуйте в своем стремлении сделать ребенка грамотным. Вначале, когда инициатива выбора игр и развертывания игровых сюжетов будет полностью при­надлежать вам, не злоупотребляйте вашей властью: не занимайтесь с ребенком утомительным трудом зву­кового анализа более 10 минут подряд. Ищите в вашем быту те моменты, когда ребенок не должен ради зву­ковых игр прерывать какие-то свои важные и увлека­тельные занятия, благо многие звуковые игры не тре­буют специального реквизита и в них можно играть по дороге в детский сад, в очереди, в приемной у вра­ча, дома — пока закипает чайник.

Однако даже при самом искреннем интересе к подоб­ным играм у ребенка могут возникнуть реальные труд­ности в звуковом анализе: он может пропускать зву­ки, путать место ударения, смешивать мягкие и твер­дые согласные. В таких случаях лучшей формой помо­щи является не прямая подсказка, а произнесение слова с детской ошибкой КТ (вместо КОООТ), ЛенА (вместо ЛЕна), МММАЧ (вместо М’М’М’АЧ). Слыша искаженное слово, ребенок, как правило, сам может исправлять свою ошибку. Но если это не получается, взрослый должен дать образец правильного и как можно более долгого интонирования звука, вызвавшего у ребенка затруднение.

Вообще речь взрослого в звуковых играх должна резко отличаться от обычной разговорной речи чистотой артикуляции. А звуки, которые надо выделять, взрослый всегда произносит несколько форсированно, чтобы об­ратить на них внимание ребенка: «Давай считать, ка­ких имен больше — с твоим звуком ВВВ или с моим — ННН. ВВВаля — чье имя? А НННастя? А СССаша?»

Кстати, обратите внимание на последний ход в описан­ной игре. Умышленная провокация взрослого — это осо­бый прием, применять который следует во всех играх, как только у ребенка начинает что-то получаться. Этот прием не только создает дополнительный игровой азарт (не попасться на удочку, разгадать хитрости взрослого), но воспитывает сознательное, волевое вни­мание ребенка — то, чего чаще всего недостает даже самым развитым и подготовленным к школе перво­классникам. Исправляя умышленные ошибки взрослого, ребенок готовится к самоконтролю — к исправлению и предотвращению собственных ошибок.

Взрослому, ведущему игровое занятие, вовсе не обя­зательно всякий раз делать ошибки от первого лица. Маленькому ребенку будет легче и интереснее исправ­лять неправильные ответы Незнайки, Буратино или любого другого непоседливого, неаккуратного, не­внимательного, но вызывающего симпатию героя. Репу­тация взрослого гораздо меньше подходит для ошибоч­ных действий, поэтому четырех-пятилетний ребенок скорее согласится вместе со взрослым впасть в ошибку, чем отстоять свое, хоть и правильное, но противопо­ложное взрослому мнение.

Использование в игровом занятии условных персо­нажей типа Незнайки, который все делает наоборот, позволяет на примере ошибочных действий дополни­тельно пояснить ребенку правила игры.

— Посмотри, что сделал Незнайка — вместо того что­бы от слова «чайник» построить дальше цепочку слов (ЧАЙНИККК — КККОТТТ — ТТТОПОР и т. д.), он, ка­жется, решил приготовиться к чаепитию. Вот какие слова он собрал: ЧАШКИ, САХАР, ВАРЕНЬЕ. Опять он не понял правила. Покажи Незнайке, что нужно было сделать.

Участие Незнайки в работе позволяет направить вни­мание ребенка не только на чужие ошибки, но и на те, которые сделал он сам.

— Незнайка говорит, что согласен с тобой, он тоже считает, что слово «подушка» начинается с мягкого звука.

Узнав, что Незнайка придерживается одинаковых с ним взглядов на мягкость, ребенок начинает сомневать­ся в своем ответе — ведь Незнайка вечно путает зву­ки и предметы, не вышла ли и у меня такая ошибка?

Для правильных действий ребенку необходим не толь­ко положительный, но и отрицательный образец, с его помощью открываются границы правильности и узнают­ся ошибки.

Чаще всего ребенок ошибается, отвечая на «провока­ционные» вопросы типа «какое слово длиннее — слово УДАВ или слово ЧЕРВЯЧОК?». Такие вопросы нарочно провоцируют ребенка на работу не со звучанием, а со значением слова, создают конфликтные отношения меж­ду этими двумя сторонами слова и требуют от ребен­ка совершенно свободного обращения со звуками, сознательного отношения к слову как явлению языка. Поэтому, если после многих успешных звуковых игр слово ЧАС все же останется для вашего ребенка длин­нее слова МИНУТА, не приходите в отчаяние, не счи­тайте себя бесталанным педагогом, а своего ребенка — бездарным учеником. Процесс осознания звуковой фор­мы слова может, должен длиться долго — несколько лет, и не нужно надеяться, что вы за несколько не­дель или месяцев достигнете вершины. «Соскальзыва­ние на предмет» будет время от времени происхо­дить даже у самых усердных и одаренных детей, особенно если предметное значение слова их глубоко волнует. Так, страстный любитель автотранспорта может выделять звуки в слова МАШИНА так: «ММММашина. Первый звук — М. МААААашина. Второй звук — АААав- томобиль…»

Ребенок будет ошибаться, и ваш долг — его поправлять, вновь и вновь давая образцы правильных действий. Но ваш долг — поправлять, а не раздражаться и вообще не фиксировать внимание (детское, а главное, собствен­ное) на недостатках, неудачах, недочетах. Пусть ребенок ошибся в восьми случаях из десяти. Два правильных ответа — это его реальная победа, и не умаляйте ее, сравнивая с числом поражений. «Уже начало получаться!» и «Еще не все получается» — это два суждения об одном и том же. Нужно ли говорить о том, какая оценка побу­дит ребенка к дальнейшим усилиям?!

Конечно, вы хотите, чтобы первые шаги ребенка на­встречу письменности оказались приятными, чтобы он их сделал сам, добровольно, ибо всякое насилие вначале может породить сопротивление в дальнейшем и надолго затормозит обучение чтению. В предыстории учебной неуспеваемости многих учеников 2—4-х классов, которым чтение дается хуже всех остальных школьных предметов, обнаруживается слишком сильный волевой нажим роди­телей в далеком детстве, когда с ребенком только на­чинали заниматься грамотой. Такие дети, во-первых, чи­тают гораздо хуже одноклассников, а во-вторых, неиз­менно уклоняются от самостоятельного чтения, хотя по- прежнему любят, когда мама читает вслух. Уже на ранних этапах обучения грамоте должен быть заложен вкус, по­требность в самостоятельном чтении (а ведь именно э^ого вы желаете своему ребенку, не так ли?). Но чтобы закон­чить увлечением, надо начинать без принуждения.

Вы это понимаете? И умеете властвовать собой и ра­доваться каждой крохотной победе ребенка над своим незнанием и неумением (а не только полной и окон­чательной победе над безграмотностью и тем более не тому, что у него получается лучше, чем у соседского Лешки!)? Тогда вы справитесь с основной трудностью домашней педагогики. Остались лишь частные и легко преодолимые затруднения чисто лингвистического поряд­ка, о которых пойдет речь в следующей главе.

ДЕТСКИЕ И ВЗРОСЛЫЕ ТРУДНОСТИ ЗВУКОВОГО АНАЛИЗА

Для малыша главная трудность звуковых игр состоит в том, что он склонен смешивать, путать трудноулови­мые, ускользающие звуки с другими свойствами слова. «Прозрачная», неощутимая звуковая оболочка слова не выдерживает конкуренции с ярким, живым представле­нием о предметном значении слова. «Прозрачность» слова для предмета проявляется, к примеру, в таких за­бавных ошибках звуковых игр: «С чего начинается слово КОНФЕТА?» — «С фантика!» Обучая ребенка особым образом интонировать звук в составе слова, произносить слово ШАР тремя разными способами: шшшшшар, шааааар, шаррррр, делая звуки предметом специально­го игрового интереса, осознанного внимания, вы сможе­те достаточно быстро преодолеть феномен «про­зрачности слова»: звуковая оболочка слова станет для ребенка не только заметной, но и интересной. Ребенок даже порадует вас собственными фонетическими откры­тиями: «Я догадался, почему ШШШум назван шумом, а СССвист — свистом».

Но даже если ребенок перестал смешивать звучание и значение, форму и содержание слова, он еще долго может путать звук — минимальную единицу членения слова и слог — более естественную артикуляционную единицу членения слова.

«У меня в сумочке секрет», — заявляет маме Галочка. «А какой первый звук в твоем секрете?» — «Тря», — и девочка достает тряпочки, из которых шьются куколь­ные наряды. Смешение звука и слога — одна из основных детских трудностей первых этапов звукового анализа. «Секрет на звук ТРЯ» — формула детских трудностей звукового анализа. «Слово на звук Я» — формула труд­ности многих взрослых (не лингвистов). К сожалению, взрослые, говоря с ребенком о звуках, сами часто имеют в виду буквы. Взрослые забывают, что буквы Е, Е, Ю, Я, в начале слова обозначают два звука: (ЙЭ)ЛЬ, (ЙО)ЛКА, (ЙУ)БКА, (ЙА)КОРЬ. Взрослые забывают, что в словах НОС и НЕС различаются лишь первые звуки (Н) и (Н), а вторые гласные звуки — одинаковы (О). Забывают об этом взрослые потому, что по привычке грамотного че­ловека думают о буквах и, играя с ребенком в звуковые игры, не столько вслушиваются в произносимое слово, сколько всматриваются в образ написанного слова.

При этом взрослые забывают, что написание слова не всегда совпадает с произнесением. Например, подбирая слова на ООО, взрослый (и только взрослый, а не ребенок, еще не подозревающий о каверзах орфографии!) может предложить и слово ОСИНА, и слово ОКНО. Для ребенка, если он не окает, такие предложения взрослого непо­стижимы. Равно непостижимы и возражения грамотного взрослого против детского (И)СКИМО — на звук (И), против слова (Ф)ТОРНИК — на звук (Ф) и т. п. Взрослый ответ «Так это слово пишется!» только запутывает ребен­ка, который еще не ведает о несоответствиях, неодно­значных отношениях звуков и букв.

Сейчас вы занимаетесь с ребенком звуками и только звуками! Для ребенка эти занятия непросты по причинам чисто детским. Не надо вносить в звуковые игры еще и чисто взрослую путаницу звуков и букв. Чтобы изба­виться от этой путаницы, надо прежде всего полагаться на собственный слух. Вы не можете услышать «мягкий знак» в конце слова КОНЬ, вы ясно слышите мягкий со­гласный (Н’). А что вы слышите в конце слова ЗУБ? Не прав­да ли, то же самое, что и в конце слова СУП?! В слове СЕСТЬ вы не слышите ни одного твердого согласного. А в словах ЯБЛОКО и МЯСО вы ясно слышите одинако­вый второй звук? Не правда ли, на слух слова АСФАЛЬТ и ОСЕЛ начинаются одинаково? А в словах ЕШЬ и ЕЖ раз­личаются лишь гласные звуки, а первый и последний согласные звуки одинаковы?!..

Не правда ли, пока вы вслушивались в слова и раз­мышляли над этими фонетическими тонкостями, вам в душу закралось подозрение: если научить ребенка так хорошо различать звуки, то не возникнут ли у него допол­нительные трудности с грамотой. Ведь он будет писать, как слышит! Может быть, все-таки не надо начинать обу­чение со звуковых игр, может быть, поскорее ввести буквы?

ПОЧЕМУ СНАЧАЛА ЗВУКИ, А ПОТОМ БУКВЫ?

Ставя вопрос о грамотном, то есть орфографически правильном, письме, вы забегаете слишком далеко впе­ред. Пока еще ваш ребенок безграмотен в самом простом и исходном значении этого слова: он вообще не владеет таким культурным орудием, как письменность. Но почему на пути к письменности не надо спешить с введением букв — этих кирпичиков письма, а следует как можно более тщательно проработать добуквенный, звуковой этап обучения грамоте?

Дело здесь в природе нашего письма. Всякая письмен­ная речь — это надстройка, своеобразное отображение, кодирование устной речи. И чтение есть не что иное, как «озвучивание» графических значков. Видя такой зна­чок, ребенок должен произнести то, что этот знак обозна­чает. А для этого в устной речи должны быть выделены составляющие ее единицы. Если бы вы вводили иерогли­фическое письмо, надо было бы предварительно научить ребенка вычленять из потока речи отдельные слова. Если бы письменные значки обозначали слоги, то их введению должен был бы предшествовать слоговой ана­лиз. Наше современное звуко-буквенное письмо отобра­жает звуковой состав устной речи. Чтобы пользоваться буквами, ребенок должен ясно представлять, что зашиф­ровано в каждом из тридцати трех графических значков.

Если бы каждому буквенному значку соответствовал бы один и только один звук, то обучение чтению не пред­ставляло бы серьезных затруднений. Достаточно было бы очень короткого звукового периода обучения, чтобы толь­ко выделить для детского сознания саму звуковую ткань слова, чтобы ребенок не отождествлял слово с называе­мым предметом. А потом можно было бы показывать ребенку буквы, сообщая их звуковые названия. Но прин­цип взаимооднозначного соответствия звуков и букв не ле­жит в основе русского письма. Устойчивые ассоциации облика буквы с каким-то одним звуком могут сильно за­труднить для ребенка первые шаги в обучении чтению.

В самом деле, практически все согласные буквы обозначают два звука — мягкий и твердый. Видя букву «эль», мы не знаем, какой звук следует произнести — твердый (Л), с которого начнется слово ЛОСЬ, или мягкгий (Л’), с которого начнется слово ЛЕС. Итак, глядя на согласную букву, нельзя однозначно назвать звук, кото­рый она обозначает*. То же происходит и с гласными буквами. Имя буквы «я» состоит из двух звуков (ЙА). Видя эту букву в начале слова, мы произносим ее офи­циальное алфавитное название: (Й А)ша. Но встретив букву «я» справа от согласной, мы не произносим звук (Й) и вместо (МЙАЧ) говорим (М’ А Ч). Итак, работа читающего не сводима к простому узнаванию и называ­нию каждой буквы. Поэтому русскому чтению невозмож­но научить путем заучивания букв и их звуковых соответ­ствий: сами эти соответствия непросты и неоднозначны.

В чем же состоит тайна отношений звуков и букв, открыть которую предстоит каждому исходно безгра­мотному ребенку? Эта тайна, а точнее — лингвисти­ческий закон буквенного обозначения звуков в русской письменности заключается в следующем: на мягкость или твердость согласного звука указывает следующая за ней гласная. Для того чтобы прочесть, «озвучить» соглас­ную, мы забегаем глазами вперед и смотрим на следу­ющую за ней гласную. Когда человек читает русское сло­во, его глаза непрерывно совершают челночные движе­ния — забегая вперед к гласной и возвращаясь назад к согласной, произнесение которой зависит от последую­щей гласной. Чтение слога, состоящего из гласной и со­гласной, представлено в следующей схеме¹:

Гласные буквы А и Я обозначают один и тот же гласный звук (А), но выполняют еще одну работу: буква А указы­вает, что предшествующий согласный надо произносить твердо, а буква Я сигнализирует о мягкости предшест­вующего согласного. Точно так же «работают» пары гласных букв У—Ю, О—Е, Э—Е, Ы—И.

Вот эта тайна слияния согласной с гласной, тайна упреждающего, забегающего вперед чтения, секрет ори­ентации на последующую гласную букву и должен от­крыться ребенку для того, чтобы он начал читать — «озвучивать» буквенные значки. Открыть эту тайну, овла­деть секретом русской письменности ребенку тем легче, чем свободнее он умеет манипулировать звуками род­ной речи.

Представьте себе, что звуковая форма слова вовсе не существует для ребенка, не осознается им, а буквы ребенок выучил, ассоциируя их с картинкой, нарисован­ной возле буквы. Слово БАЛ этот ребенок «прочтет» примерно так: белка — апельсин — лампа. (Не правда ли, это удивительно напоминает церковно-приходское чтение того же слова: буки — аз — люди). Результаты такого иероглифического (письменный знак обозначает слово) метода обучения тоже удивительно похожи на результаты обучения по старинке, когда чтение давалось ребятам с величайшим трудом и оказывалось вообще недоступным для некоторых «неспособных» детей. Мно­гие ребятишки, проходив в школу несколько лет, так и не выучивались читать.

Но сейчас родители обычно не делают таких ошибок. Показывая буквы, они называют их, как принято: бэ, а, эль. И ребенок, перед которым положены эти три буквы, с удовольствием демонстрирует взрослому свои прекрас­ные знания. «Буквы ты знаешь. А теперь произнеси их все вместе. Какое слово получится?» — просит мама, вызывая неизменное недоумение ребенка, который пони­мает только одно: от него хотят совсем не тех действий с буквами, которым он обучен. А каких? Очень трудно, почти невозможно догадаться об этом ребенку. Малы­шу ведь не объяснишь, что, готовясь произносить со­гласный звук, следует обязательно смотреть на гласную букву. Этого даже и не покажешь: ведь речь идет, к со­жалению, о незаметных микродвижениях глаз и речевого аппарата.

Открытие «тайны слияния» каждый ребенок делает самостоятельно: в один прекрасный момент его глаза и органы речи находят, улавливают правильную коорди­нацию. Этот «прекрасный момент» всегда и для всех детей содержит интуитивный скачок, догадку, озарение, кото­рое, как всякое интуитивное действие, не поддается пол­ной алгоритмизации, прямому рациональному обучению. В силах и обязанностях взрослого подготовить все необ­ходимое, облегчающее интуитивное схватывание способа чтения. Если же в детском сознании существует про­пасть между начертанными буквами и произносимыми словами, то малыш не сможет самостоятельно ее пре­одолеть, способ чтения будет долго ускользать от его неумелых губ и глаз, он будет признан «неспособным» со всеми вытекающими из такого диагноза последствиями.

Наиболее ярко дифференциация детей на «способ­ных» и «неспособных» проявляется при обучении чтению целыми словами. Метод этот чрезвычайно прост: ребенку показывают карточки, на которых написаны слова «папа», «мама», «Маша», «Паша»… Картинки или фотографии папы, мамы, сестры Маши и самого Паши прикрепля­ются на обороте карточки со словом. Маленький Паша, находя нужную карточку, не столько читает, сколько узнает сложные иероглифы родных слов. Двухлетний карапуз уже доказал свою способность к сложнейшим абстракциям и обобщениям. Узнает же он безошибочно маму в любом платье, прическе и настроении! Отчего бы маме не появиться в новом — буквенном облике: в слове «мама»?! И связь этого иероглифа с маминым портретом на обороте карточки и со звучанием любимого слова едва ли более сложна, чем связь между звуками Д-О-М и фантастическим разнообразием зданий, которые ребенок называет этим словом. Назвав собакой и болонку и сенбернара, ребенок доказал свою способность строить очень далекие связи. Неужели он не сможет соединить иероглиф «собака» с хорошо освоенным звукосочетани­ем? И когда таких иероглифов накапливается достаточно много — несколько десятков, некоторые дети вдруг начи­нают читать любые слова. Такое чудо может произойти очень рано — буквально на третьем году жизни (если ребенок рано и бойко заговорил). При этом возникает почти беглое чтение целыми словами, не по слогам.

В таком методе есть только один изъян: он доступен далеко не всем детям. Тайна слияния букв всегда, при любом методе обучения чтению, открывается ребенку ин­туитивно: вдруг начинает получаться. А учить интуиции мы, к сожалению, не умеем, мы можем лишь облегчить, подготовить все то, что способствует интуитивному скач­ку к чтению, сделать минимальным зазор между устным и письменным словом. Метод целых слов требует от ре­бенка интуитивной догадки колоссальной сложности. Очень много языковых связей малыш должен угадать сам: и различие слова и предмета, и связь звукового и буквенного облика слова, и, наконец, элементы того и другого — отдельные буквы, звуки и способы их соеди­нения.

Если ребенку это удается, он начинает читать очень рано и минует этап слогового чтения, на котором иные школьники застревают до 3—4-го класса. Но если типоло­гические особенности нервной системы и сложившиеся к двум годам формы поведения ребенка не могут обес­печить ранней интуитивной догадки о том, как надо об­ращаться с буквенными знаками, не стоит огорчаться и записывать ребенка и (или) себя в «неспособные». В 4—5 лет практически всем нормальным детям становит­ся доступен иной путь в письменность — путь от звука к букве, к слиянию букв в слоги, а слогов в слова. Этот путь не требует от ребенка такого гигантского интуитивного скачка, как метод целых слов, поэтому он гарантирует обучение всех детей.

Разная скорость обучения по предлагаемой системе, разное количество времени и усилий, которые затрачи­вают дети (и соответственно их родители), связаны прежде всего с добуквенным периодом обучения. Для некоторых детей звуковые игры оказываются легкими и естественными, как дыхание, а у некоторых звуковое чутье притуплено, а фонематический слух не сформиро­вался «сам собой». Для одного ребенка ничего не стоит в ответ на папин ХХХОККЕЙ выпалить ХХХОДУЛИ, ХХАРЧЕВНЯ, ХХХОДИКИ. Другой и не знает таких слов, а что­бы выудить из памяти хоть одно словечко, ему необходи­ма помощь: «Вспомни-ка, как называется нос у слона?» Один ребенок с первого показа усваивает сам способ интонирования звуков в слове и начинает сам играть словами: «Ммммамочка, ммможно ммммне ффффоколадку?» Другому требуются десятки образцов, чтобы на­учиться такому странному произнесению слов.

Но надежность метода Д. Б. Эльконина проявляется в момент первой попытки чтения. Сотни и сотни детей, обучавшихся по этому методу, сначала чистосердечно признавались: «Я еще не умею читать» — и тут же, не переставая удивляться, складывали свои первые слоги. Исключений мы не встречали.

О том, как помочь глазам и губам ребенка найти вер­ный путь от буквы к звуку, прочесть, «озвучить» первый слог, мы расскажем чуть дальше. А сейчас подведем итоги рассуждению о том, почему взрослый, обучающий ребенка грамоте, должен вести его от звуков к буквам. Мы показали, что другие пути введения в письменность (путь от буквы к звуку, путь одновременного введения звуков и букв) для некоторых детей чреваты неуспехами, невозможностью самостоятельно сделать интуитивное от­крытие тайны слияния согласной с гласной и последующим стойким нежеланием заниматься грамотой. Мы показали также, что, ведя ребенка от звуков к их буквенным обозначениям, взрослый выбирает для малыша наиболее легкий, естественный путь введения в письменность. Этот путь в сокращениях повторяет исторический путь изобретения звуко-буквенного письма с его двумя фунда­ментальными открытиями: наша речь материальна, ее материя соткана из звуков, а звуки можно обозначать графическими значками — буквами.

Впрочем, можно, и даже интересно, проиграть с ре­бенком весь исторический путь становления современной звуко-буквенной письменности: начать с «переписки» ри­сунками, на собственном опыте убедиться в том, что многие сообщения изобразить трудно, а понять правиль­но еще труднее. Например, папа, уходя на работу, оста­вил дочке послание с изображением своего письменного стола, на котором разложены книги и бумаги, а сбоку нарисовал свое хмурое лицо. Он хотел сообщить: «Ни­чего не трогай, а то я рассержусь!» Дочка поняла это послание как просьбу навести порядок на столе, потому что кавардак папу всегда огорчает. Папа не сердился, он рассказал девочке о самых древних письменах-ри­сунках и привел ее к выводу, что такое письмо совсем неудобно. С интересом была выслушана история о вели­ком изобретении древних египтян, книжка с изображе­нием иероглифов в этот вечер пользовалась успехом, и родилась идея создать собственную систему иерогли­фов (а какого ребенка не увлечет тайная шифровка?!). Но довольно скоро, через несколько дней, девочка убе­дилась, что иероглифов надо изобрести огромное коли­чество, а запомнить их все просто немыслимо. «Видишь, слов в языке слишком много. Тысячи. Трудно для каждого слова придумать и запомнить специальный значок… А из чего сделаны слова?» «Из звуков», — сразу ответила девочка, умудренная опытом звуковых игр. «А как ты думаешь, звуков много? Давай посчитаем, сколько ты знаешь звуков?» Не без папиной подсказки девочка на­считала два-три десятка звуков и к этому моменту пол­ностью созрела для постижения гениальности звуко-бук­венного письма.

ВВОДИМ БУКВЫ

Первое и главное правило безопасности в обращении взрослых с буквами, которые впервые показываются ре­бенку: ведя детским пальчиком по контуру буквы, надо произносить не ее «официальное» алфавитное назва­ние, а тот звук, который эта буква обозначает. Звук этот старайтесь петь, тянуть как можно дольше и при показе буквы, и при произнесении слов с этой буквой. Напри­мер: «Машенька, твое имя начинается вот с этой буквы»— покажите букву «М», спойте ММММ, МММаша, но не го­ворите «ЭМ».

Второе правило безопасности: наши русские буквы — это не иероглифы, обозначающие слова, а знаки звуков. Поэтому стандартная детская азбука, где каждая буква соотнесена с каким-то определенным предметом и толь­ко с ним (Б-барабан, М-машина), может вызвать у ребен­ка ненужные ассоциации и привести к недоразумениям. Такое недоразумение произошло с маленькой Леноч­кой, которая выучила буквы еще до того, как научилась выговаривать некоторые «трудные» слова. Хомяка, на­рисованного около буквы X, девочка называла «мяк». Тем же именем она называла и букву X. (Вспомните зна­менитое «тыблоко» у Л. Пантелеева.) Для акающего ре­бенка роковую роль может сыграть обезьянка, которая в азбуках с картинками неизменно сидит возле буквы О. Ребенок, произносящий «(А)безьянка», может надолго перепутать буквы А и О. Если малыш нарисованную ху­дожником яхту назовет корабликом, то он будет по-свое­му прав, но вам придется повозиться с заучиванием бук­вы Я. Вывод прост: чтобы между буквой и словом не воз­никало ненужных ассоциаций, вводя букву, надо подо­брать возможно большее количество слов. Например: «Вот буква М. Она начинает слово ММАШИНА. А где еще живет эта буква? МММОРКОВКА годится? А ЗЗЗЕРКАЛО? А МММИШКА?» Если вы вывешиваете в комнате ребенка картинки с буквами, то позаботьтесь о том, что­бы на картинке было изображено несколько предметов, название которых начинается с соответствующего звука. Например, С — санки, самолет, сапоги и т. д.

Вводя буквы, давайте ребенку только их печатные об­разцы. Начертанию письменных букв ребенка научат в школе. Постановка почерка требует от обучающего взрослого особой компетентности, а от ученика — доста­точно развитых тонких движений кисти руки и пальцев.

Сейчас, когда вашему ребенку еще нет шести лет, приложите все старания для того, чтобы развить, укре­пить детскую руку и пальчики, сделать их ловкими, под­вижными, послушными. Рисование, лепка, конструктор, мозаика, вышивание, выжигание, вязание — есть мно­жество путей подготовки ребенка к каллиграфическим упражнениям, минуя само письмо. Рано вкладывать руч­ку в неуклюжую руку и засаживать малыша за прописи. Неподготовленные пальцы выведут такие кривули, что и вы и ваш ученик придете в уныние и будете недовольны друг другом и совместными усилиями над листом бума­ги. Дайте ему лучше в руки отвертку, гаечный ключ, да­же нож. Но не ручку. Незачем подрывать у будущего первоклассника веру в успех в таком престижном школь­ном деле, как «писание по-письменному». Лучше косвен­но подготовить этот успех.

Если почему-либо к 4—5 годам ребенок отличается от сверстников некоторой неуклюжестью и «безру­костью», неумелостью, об этой стороне подготовки к шко­ле следует задуматься безотлагательно. И задумайтесь еще вот о чем: детскую «безрукость» породили не только биологические, телесные причины. Вам не хочется, что­бы ребенок возился с пластилином, глиной и — при его неловкости — неминуемо пачкал мебель? Вы цените знание античной мифологии выше, чем умение пришить пуговицу? В таком случае ваш ребенок почти обречен на неудачи в каллиграфии, на тройки и двойки в тетрадях по письму и, следовательно, на всякие варианты школь­ного неблагополучия. Вы можете сколь угодно критиче­ски относиться к такой системе обучения, в которой по­черку, аккуратности записи придается не меньшее значе­ние, чем правильности написанного. Но вы не имете пра­ва подвергать ребенка риску оказаться неготовым к су­ществующим школьным требованиям. Итак, позаботь­тесь о будущих успехах ребенка в каллиграфии, не за­нимаясь письмом букв. Не связывайте воедино два раз­ных и по-своему трудных для ребенка дела: координа­цию движений руки и запоминание букв. Дальше мы по­ведем разговор о том, как помочь ребенку выучить буквы.

Маленькому ребенку легче запомнить и воспроизве­сти начертание букв, если перед ним не лист бумаги и ка­рандаш — еще совсем неумелый в детской руке — а про­странство стола, на котором можно выложить буквы из палочек, песок или снег, где легко рисовать прутиком, протоптать фигурную дорожку-букву, складной метр или змейка, с помощью которых буквы, как по волшебству, превращаются друг в друга, и т. д. Короче — начиная обучать письму, следует в первую очередь использовать не столько мелкие движения пальцев, сколько более гру­бые и более развитые движения всей руки и тела ребен­ка. Моторный образ буквы сложится у ребенка раньше, если первые его «каллиграфические» движения будут даже не копированием, а просто обведением вашего об­разца: нарисуйте достаточно большую печатную букву, возьмите в свою руку указательный пальчик ребенка и об­ведите им букву, затем это действие ребенок должен повторить самостоятельно. Пусть это станет формой пер­вого знакомства с каждой последующей буквой. Реаль­ное обведение буквы с помощью карандаша или ручки — следующий шаг, но и здесь начинайте с совместного дви­жения: вложите карандаш в детские пальчики и обведите контур буквы, держа его руку в своей.

Когда следует начинать показывать буквы и в какой последовательности их вводить? В тот же период, когда вы учите ребенка выделять звуки в словах, начинайте по­казывать ему буквы. Начните с согласных, которые ребе­нок выговаривает легко. Первыми надо вводить буквы, наиболее часто встречающиеся в русской речи (не сто­ит начинать с Ц или Щ), самые простые по начертанию (не надо первыми вводить Д, Ж, 3) и резко отличающие­ся графически, например: Н, С, П, К. Не следует подряд вводить Б и В, Р и Ф, Г и Т — их легко спутать.

Чтобы ваш маленький ученик мог узнать в букве заме­стителя звуков, надо включать выученные буквы в зву­ковые игры, здесь же вводя и новые буквы. Например, играя в «дом звуков» и отпраздновав новоселье волка (выделив все 4 звука в слове «волк»), вы предлагаете сде­лать новоселу подарок: написать на его доме имя хозяина.

— Какие буквы в слове ВВВ-ООО-ЛЛЛ-ККК (протяги­вая звуки, ведете пальцем вдоль окошек домика) ты зна­ешь? Напиши их в нужных окошках (ребенок старатель­но выводит уже знакомые ему буквы Л и К). Хочешь на­писать первую букву ВВВ? Смотри, она вот такая (пише­те букву рядом, ребенок врисовывает ее в первое окош­ко). Букву ООО я напишу сама, я ведь тоже хочу сде­лать подарок волку. Вот теперь все прохожие будут знать, что здесь живет (читаете очень медленно, ведя пальцем по буквам) ВВВ-ООО-ЛЛЛ-ККК.

Знакомство с буквами можно включить в игру «На­гружаем машины». В этой игре буквы М и Л — «марки» машин. Ребенок рисует марку своей машины на кузове или кабине водителя, и тогда ему легче запомнить, какие предметы годятся для погрузки.

Игра «Звуковое лото» тоже имеет свой буквенный ва­риант: взрослый показывает детям одну из известных им букв, например В, и спрашивает: «У кого есть слово с этой буквой?» Победителем, конечно, оказывается тот, кто пом­нит все пройденные буквы и умеет найти соответству­ющие им звуки в словах.

Для запоминания букв полезно поиграть в магазин чулок и носков, перчаток и туфелек. Вырежьте из бума­ги несколько десятков пар обуви, чулок и варежек. На­пишите на каждой паре одинаковые буквы. Варенька и Машенька хотят купить новые варежки. Ребенок-прода­вец подбирает девочкам рукавички с их инициалами.

Забавные стихи-путаницы также пригодятся вам не только для продолжения занятий звуковым анализом, но и для заучивания с ребенком алфавита. Выложите на стол карточки с буквами и попросите ребенка, выслушав стишок, найти ту букву, которая сбежала из стиха, сделав его потешным и нелепым.

Землю роет старый кот,
Под землею он живет.

***

Любопытные мартышки
Собирают с елок фишки.

***

Нам темно.
Попросим папу
Нам включить поярче лапу.

***

Здесь хорошее местечко —
Протекает рядом печка.

***

Говорит Володя Коле:
— Стройку получил я в школе

***

Стужа. Снег. Метут метели.
Темной ночью бродят двери.

***

От меня сбежал котел,
На него я очень зол.

***

Сшил себе котенок тапки,
Чтоб зимой не мерзли шапки.

Чтобы проверить, насколько запомнились ребенку те буквы, которые вы ему показали, предложите ему най­ти их в заголовках газет, уличных вывесках, на кореш­ках книг и т. д. Более сложное и более интересное для ре­бенка задание — «Исправь букву». Оно требует точного знания графики букв, умения восстановить букву по от­дельным ее элементам.

— Жучок-буквоед прополз по листу и испортил бук­вы. Догадайся, какие это были буквы, и исправь их.

Мы хотим предупредить вас от ошибки, чрезвычай­но распространенной среди родителей. Одни проходят с ребенком все буквы и лишь потом, когда малыш твер­до их запомнил, переходят к обучению чтению. Другие следуют обычному букварному принципу: учат ребен­ка читать слова только из тех букв, которые уже пройде­ны. Но многие папы и мамы с удивлением отмечают: «Мой-то букв еще не знает, а уже слова складывает. Ког­да он встречает незнакомую букву, бежит ко мне и спра­шивает». Так чаще всего и бывает с интеллектуально ак­тивными детьми.

— СССССОООО, — читает малышка вывеску. — Ма­мочка, какая это буква с ручкой и ножкой?

— К, — подсказывает мама.

— ССССОООКК. Сок! Пойдем пить!.. А вот еще но­вая буква: КИКААА…

— Фе, — заканчивает мама и торопит юную читатель­ницу, которая, уставив руки в боки и всем телом изобра­зив новую букву Ф, поет: фффффф. Можно не сомне­ваться, что этот избранный девочкой активный путь вклю­чения новых букв в чтение слов скорейшим образом при­ведет ее к знанию алфавита и быстрому прогрессу в чте­нии.

Письмо и чтение, далеко опередившие знание алфа­вита, стимулируют быстрое и твердое запоминание букв. Это и понятно: одно дело неизвестно для чего (для ма­мы) заучивать значки, слегка похожие на жука, обруч, лесенку, но более всего похожие друг на друга. И совсем другое дело — заучить их во время интересного и страш­но увлекательного взрослого занятия письмом. Это как с иностранными словами. Трудно вызубрить список слов, но легко их запомнить в живом общении.

Переход к письму и чтению сразу после запоминания 8—10 букв (из которых 6—7 — гласные) избавляет ре­бенка от муки бессмысленной зубрежки, а взрослых от частой родительской паники: «У дочки совсем плохая па­мять. Сорок раз повторила с ней буквы, и все впустую. Скоро в школу, а она алфавит выучить не может. Не по­казать ли ее врачу?» Повремените ставить диагноз «пло­хая память»; ребенок с самой хорошей памятью плохо запоминает буквы из-за того, что не видит непосред­ственного, сиюминутного смысла в этом занятии.

Поэтому мы и советуем вам начинать приобщение ре­бенка к письменной речи, как только вы научили его не­скольким буквам. Ребенок, хорошо владеющий звуко­вым анализом слов, сможет написать отдельное слово­сочетание, фразу, даже если он не знает всех составля­ющих ее букв. Например, ребенок, незнакомый с буква­ми Д, Й, Р, присылает маме на кухню следующее пригла­шение: «а в а… и г…а т ь (давай играть)». Если приглаше­ние написано правильно, маме придется на время отло­жить свои дела и выполнить просьбу ребенка. Вскоре ре­бенок почувствует, что написанное слово обладает боль­шей силой, с ним охотней считаются, и начнет актив­но использовать письменную форму общения с родите­лями. Так, четырехлетний Данилка (он совсем недавно узнал буквы), сложив из кубиков замечательный замок, тут же пишет табличку «Не ломать». Теперь он спокоен за судьбу своей постройки и согласен лечь спать.

Необходимость письменного обращения может воз­никнуть в ходе совместной игры. Например, игрушеч­ные звери отправляются в далекое путешествие на кораб­ле. В море их настигает шторм, и с трудом уцелевшие после бури, они оказываются на необитаемом острове. Что же теперь делать? Тут наиболее «опытный» путешест­венник, Мишка, предлагает пустить в море сосуд с запис­кой-призывом. Текст записки может состоять из одного слова: «Спасите!» или быть чуть более развернутым опи­санием бедственного положения команды. В последнем случае потребуется ваше участие: нарисуйте вместе с ре­бенком картинку-карту, обозначьте на ней море, остров, напишите имена всех зверей-путешественников. Эта записка, конечно же, попадет к их друзьям на берегу. Чем правильнее и подробнее составлено «спаслание» (напом­ните ребенку историю про Пятачка из книжки «Винни- Пух»), тем быстрее придет помощь.

В подобных игровых ситуациях стремление ребенка написать быстрее и больше будет неизбежно тормозить­ся отсутствием нужных знаний и навыков письма. Пред­ложите ребенку комбинированную форму записи: те сло­ва, которые слишком сложны для него, можно заменить рисунком, условным значком. Вообще введение вспомо­гательного рисунка в текст и поясняющего текста в ри­сунок — одна из характерных черт самостоятельного дет­ского творчества. Старайтесь использовать ее как мож­но шире: подскажите ребенку, как сделать самодельную маленькую книжку. Пусть на страницах этой книжки сна­чала будут только портреты любимых игрушек и их име­на, затем появятся книжки-комиксы — рисованные пере­сказы известных ребенку сказок, историй, стихов, а потом и самостоятельные сюжеты, в которых главное место бу­дет отведено тексту, а графический рассказ-картинка со­кратится до небольшой иллюстрации.

Заговорив о линии развития самостоятельного пись­ма ребенка, мы несколько опередили события. Конечно, от записи первых слов до сочинения первых книжек — «дистанция» в несколько месяцев обучения. Об этапе раз­витого письма мы расскажем чуть дальше. Здесь важ­но подчеркнуть, что в быту любой семьи, во многих играх детей всегда можно и нужно искать место для письмен­ных форм общения. Сейчас, когда навыки чтения и пись­ма у вашего ребенка только начали складываться, инте­рес к грамоте, стремление совершенствоваться в труд­ном искусстве письменности не должны воспитываться в искусственных, оторванных от детских нужд ситуа­циях обучения («Давай поучимся читать!… Попробуй написать…»). Наиболее целесообразно и эффективно культивировать письменность в тех ситуациях, когда пись­мо и чтение жизненно необходимы самому ребенку, ког­да общение может быть осуществлено только в письмен­ной форме. Именно для того, чтобы быть правильно по­нятым, ребенок будет просить вас показать ему новые буквы, без которых он не смог составить требуемое для переписки послание. Практика письменного общения поможет ребенку быстрее запомнить буквенные знаки и облегчит первые шаги в обучении чтению.

Не правда ли, странно предлагать ребенку, который еще не выучил всех букв, писать записки? Но вот что ин­тересно: дети, достаточно поупражнявшиеся в звуковом анализе, очень легко начинают писать. Письмо возника­ет настолько само собой, что иногда родители не успе­вают «ввести нужную информацию» и обнаруживают в первых записях детей их собственные графические изы­скания. Так, дети, не подозревающие о нормах русской графики, в частности о том, что на письме мягкость соглас­ных обозначается гласными буквами Я, Е, Е, Ю, И, неред­ко изобретают собственные законы письма.

«Т Ь О Т Ь А МАША» — так начал свое первое в жиз­ни письмо пятилетний Марик, не знавший правил, но очень хорошо чувствовавший необходимость какого-нибудь обозначения мягкости согласных в слове «тетя». А ма­ленькая Катя даже не подозревала о существовании мяг­кого знака, но так же, как и Марик, нуждалась в каком- нибудь письменном знаке мягкости. СПОАЩИЙА ЦАРЕВНА — так Катя подписала свой рисунок, создав собственный знак мягкости — подушечку, «на которой царевна спит».

По счастью, Катина мама не ужаснулась детской ор­фографии и своими обильными исправлениями не омра­чила первое самостоятельное письменное усилие дочери. Напротив, мама порадовалась тому, как точно Катя вос­произвела звуковой облик слова. Кстати, в первых дет­ских письменах обязательно будут расхождения с орфо­графическими нормами. Раннее письмо детей, хорошо чувствующих звуковой состав слова, но не имеющих еще опыта самостоятельного чтения, более всего напомина­ет транскрипции. Постарайтесь пока не обращать внима­ния на «орфографические ошибки», более того — радуй­тесь, если ребенок точно воспроизводит звучание слова и пишет, например, «што» или «песьня». Это свидетель­ствует не о безграмотности (преждевременно ждать грамотности от ребенка, который, может быть, ни разу в жизни не прочел эти слова), а об отличном фонематиче­ском слухе и правильном литературном произношении. Единственный тип ошибок, который надо исправлять не­медленно, — это пропуски, перестановки и грубые иска­жения букв (типа «цревна», «цаверна», «царефна» вме­сто «царевна»).

Но таких ошибок Катя не сделала, поэтому Катина ма­ма не стала критиковать первые написанные слова свое­го ребенка. Напротив, мама, выяснив, что означает квад­ратик около буквы П, восхитилась творческому остро­умию и языковому чутью дочери и на несколько минут поддержала ее изобретение. «Подушечку» подкладыва­ли к разным буквам, чтобы читать их мягко: МОАЧ , КЛООН, УТОУГ. А когда с работы вернулся папа, мама объявила ему о главной семейной радости: «Наша дочь сегодня сама начала писать! Ты, папа, можешь напи­сать слова «мяч», «утюг», «клён», как Катя?» Папа, есте­ственно, справился с этой задачей не совсем так, как доч­ка. Сравнивая свой МОАЧ и высокоавторитетный па­пин «мяч», девочка (не без подсказки взрослых) сообра­зила, что новая для нее буква Я «работает» как А с «поду­шечкой», или, говоря мамиными словами, «делает букву-соседку мягкой». И Катя тут же прочла свои первые сло­ги: МА-МЯ, ПА-ПЯ, КА-ТЯ… И сделала еще одно великое открытие:

«ОКАЗЫВАЕТСЯ, Я МОГУ ЧИТАТЬ!»

Вовсе не обязательно, чтобы ребенок самостоятельно «изобретал» способ обозначения мягкости и твердости согласных в русском письме. И естественно, дошкольнику не нужно сообщать школьную теорию письма. Ребенку не нужно знать, что мягкость согласных обозначается гласными буквами Я, Е, Ю, Е, И, а твердость — буквами А, Э, У, О, Ы, ему надо уметь пользоваться этими письменными знаками мягкости и твердости. И он готов этому научиться.

Если вы, следуя нашему совету, начали занятия грамо­той с четырехлетним ребенком, то сейчас вашему ученику около пяти лет, он чувствителен к звуковой форме слова и знает начертания некоторых букв (хорошо, если он за­помнил 8—10 согласных и все 10 гласных). Вы уже ясно понимаете, в чем состоит ближайшая задача обучения чтению. Глядя на запись слова, ребенок еще не умеет забегать глазами вперед — он «озвучивает» букву Л, не обращая внимания на то, что стоит за ней — У или Ю.

Поэтому в словах ЛУК и ЛЮК, НОС и НЕС, МАЛ и МЯЛ первые буквы он прочтет одинаково: его губы еще не умеют готовиться к мягкому или твердому произнесе­нию согласного в зависимости от того, какую гласную видят глаза.

Координации и «разминке» губ и глаз поможет пособие «Окошки». Его вырезают из картона, в окошки должны вставляться картонные полоски с буквами так, чтобы их можно было свободно двигать. В первое окошко вставьте любую согласную (позаботьтесь о том, чтобы она легко тянулась: ВВВ, ЛЛЛ, ССС, но не К, Т, П) и протягивайте полоску с десятью гласными, расположёнными обязатель­но парами: А-Я, У-Ю, О-Е, Ы-И, Э-Е. Ребенок должен читать слоги: ВА-ВЯ, ВУ-ВЮ, ВО-ВЕ и т. д. Через несколь­ко дней усложните задачу: вставьте согласную в третье окошко, чтобы поручился «закрытый» слог: ВАС-ВЯС, ВУС-ВЮС, ВОС-ЙЕС… Еще сложнее ребенку читать слоги, начинающиеся или заканчивающиеся стечением соглас­ных: СЛА-СЛЯ или ЛАСТ-ЛЯСТ…

При чтении закрытых слогов среди бессмысленных сочетаний звуков (МЭЛ, МЮЛ) начинают встречаться и осмысленные слова (МАЛ, МЯЛ, МЫЛ, МИЛ, МОЛ, МЕЛ, МУЛ, МЕЛ). Чтобы первые занятия чтением не вырожда­лись в чисто физиологическое упражнение губ и глаз, чтобы чтение с самого начала было направлено на поиск смысла, постоянно спрашивайте ребенка, получилось ли слово, помогите узнать знакомое слово в его новом бук­венном обличии. Для этого вставьте слово в предложе­ние, например: «Зайка МЫЛ морковку».

Как помочь ребенку справиться с этой «зарядкой губ»? Во-первых, каждый раз, когда вы видите, что ребенок забыл букву, надо немедленно подсказать, называя нуж­ный звук, и делать это без упреков и сетований типа: «Я же тебе сто раз говорила!» Во-вторых, после того как ребенок начал тянуть согласный звук ММММ и вы видите, что ему трудно перейти к гласной, поспешите на помощь: поставьте палец на гласную букву и спойте ее сами, пусть ребенок только повторяет за вами. В-третьих, после того как ребенок пропел МММММААА, помогите ему переориентироваться на мягкое произнесение. Если вы ставите в окошках слог МЯ, а ребенок начинает тянуть твердый ММММ, скажите сами мягко: М’М’М’ или на­помните: «Теперь мягко». Можно всякий раз, указывая на гласную букву, советовать малышу: «Твердо. Теперь мягко. Снова твердо». И наконец, помогите ему услышать то, что он прочел. После того как дитя споет свое МММММММААААА, повторите слог чуть короче: ММАА. «Что получилось? А какое слово начинается на МА?»

Этот вопрос должен возникнуть, как только у ребенка начинают сливаться первые слоги: с первых минут чтение должно быть осмысленным, направленным на выяснение содержания написанного. Чтобы внимание ребенка во вре­мя слоговой зарядки было направлено на значение слова, а не только на усилия пропевания, затейте игру «Малыш». Сюжет этой игры прост: маленький ребенок только учится говорить. Он еще не выговаривает слова целиком, а про­износит первые два звука. Показывая на куклу, он гово­рит КУ; выпрашивая банан, твердит БА; гладя собаку, шепчет СА (заметьте, что не СО, а именно СА!). Сначала поиграйте в «Малыша» устно: «Я буду малышом, а ты — мамой. Давай мне то, что я прошу. НО (ребенок может предложить вам нож, ножницы, ноты…). МА (машинка, матрешка, мочалка, морковка…). Теперь ты будешь малы­шом. Я буду показывать предметы, а ты их называй…»

Познакомив ребенка с условиями игры «Малыш», используйте ее при чтение слогов: «Ты — малыш. Ты гово­ришь вот это (показываете слог). А я буду мамой малыша и угадаю, что малыш просит». Ребенок читает ВА. Вы сразу спрашиваете: «Малыш, наверное, хочет вафлю? Или пряник? Что принести?» — «Конечно, вафлю, — убеждает вас ваш малыш, — я же прочел ВВВААА». Другой поворот сюжета: на столе много предметов- выигрышей. Выиграть предмет ребенок сможет в том случае, если в окошках найдет тот слог, которым этот предмет назвал бы малыш (МА для марки, ЛЕ для ленты и т. д.).

Отрабатывать слияние букв в слог удобно также в фор­ме слогового лото, где картинку зебры ребенок закроет карточкой со слогом ЗЕ, а картинку крокодила — карточ­кой со слогом КРО. Кстати, здесь можно впервые нена­вязчиво, не в форме исправлений собственноручных дет­ских писаний, намекнуть ребенку на расхождение звуча­ния и написания слов. Взрослый-ведущий долго держит карточку со слогом КРО, дожидаясь, пока игроки ее прочтут и поищут нужное слово. Видя, что ребенок игно­рирует крокодила (скорее всего, не по рассеянности, а по­тому что слышит первый слог КРА), подскажите, произ­неся слово орфографически: «Бедный кро-ко-дил так хотел бы укрыться своей карточкой».

Упражнения «окошки» и подсобные игры со слогами помогут ребенку открыть тайну слияния согласной с глас­ной тем быстрее, чем меньше давления будет оказа­но с вашей стороны и чем больше выдумки вы вложи­те в эти занятия. «Зарядка губ и глаз» быстро наскучит ребенку, если разнообразить только состав читаемых букв. Разнообразить сами эти тренировки поможет вам не только Малыш, но и старые знакомцы Тим и Том, ко­торые могут читать полоски со слогами «по ролям» (хо­рошо, если в руках ребенка будут два игрушечных чело­вечка и «твердые» слоги будут читаться от лица Тома, а «мягкие» — от лица Тима). Иногда вы можете брать на себя одну из ролей и, скажем, от лица твердоха­рактерного Тома требовать: «Я тоже могу это (слог МЯ) прочесть, подумаешь, трудность! Слушай: МММММА- ААА!» Ребенок от лица Тима должен оспорить и ис­править чересчур самоуверенного приятеля.

Тим и Том могут поиграть и в письменные игры. Если Тим пишет «мягкий» слог, он получает (от ведущего-взрос­лого) очко и отдает листок Тому, который должен сделать слог «твердый», изменив только одну букву. Если он справляется, то получает свое очко и возвращает лист Тиму, который должен, в свою очередь, заменить только одну букву. Например: р

П Ы

П Ю

П О

Читать слоги полезно, но скучно. А вот причаливать на катере «Л» к пристани «А» гораздо интереснее. Но ка­питан должен дать сигнал: протрубить ЛЛЛЛААА! Тогда на пристани будут знать, что катер «Л» приближается к причалу «А», и приготовятся к встрече. А что мы по­грузим на этой пристани? ЛАмпу. (Ее можно сразу нари­совать на палубе). Но нам нужна еще ЛЮстра и ЛЕстница, чтобы повесить люстру. К каким причалам надо под­плыть за этими вещами?

Можно вернуться на фабрику носков и перчаток. Ре­бенок-художник должен оформить варежки для близне­цов Вали и Веры, Маши и Миши, Люды и Лёни. Близнецы любят варежки одинакового цвета, с одинаковыми узо­рами, а различаются их вещи только буквами. Одев не­сколько близнецов, ребенок поможет Пете и Поле найти свои заказы в корзинке с готовыми (подписанными) изделиями.

После того как ребенок начнет сливать любую соглас­ную букву с любой гласной, он освоил основной принцип чтения. Он умеет читать. Вот здесь-то и начнутся основные трудности обучения чтению. Дело в том, что техника детского чтения еще настолько слаба, процесс чтения еще так труден, что читать самостоятельно, тренироваться малышу не хочется. В самом деле, за минуту он с трудом одолевает 6—8 коротких слов, он устает от напряжения, а до конца сказки так же близко, как до горизонта. Следовательно, перед вами теперь стоят две задачи: надо, чтобы чтение служило для удовлетворения личных интересов и нужд ребенка, чтобы он хотел читать, и надо облегчить малышу труд по овладению техникой чтения, чтобы читать ему было не слишком сложно, ибо от не­посильной работы ребенок либо откажется, либо надор­вется.

ЧТЕНИЕ БЕЗ ПРИНУЖДЕНИЯ

Итак, ваш ребенок прочитывает слоги, а вслед за ни­ми — короткие слова, и вам уже хочется дать ему в руки детскую книжку: пусть прочитает подписи под картин­ками, ведь они очень простые и написаны крупным шриф­том. И ребенок читает «Э-тоот звеерь…», но чтобы узнать, что зверь «зовется лама», не обойтись без маминой по­мощи.

У самого ребенка слова никак не складываются в предложения, смысл только что прочитанного слова тут же теряется, потому что все внимание пока поглощено процессом соединения звуков.

Не торопитесь усаживать ребенка за книжки. Переход от чтения отдельных слов к чтению текста должен быть специально подготовлен. И здесь вам снова помогут иг­ры — с их помощью ребенок одолеет технические слож­ности чтения. При этом отсутствие собственно читатель­ской мотивации у ребенка не будет помехой — ее заменит мотивация игровая.

«Переставь вывески». Ветер-шалун пролетел над го­родом, сорвал с магазинов вывески и поменял их места­ми. Жители города теперь не знают, куда отправиться за хлебом, а куда — за кисточками и карандашами. Помоги вернуть вывески на свои места, посмотри на витри­ну магазина и найди для него нужную вывеску. На листе бумаги нарисованы витрины булочной, книжного магазина, магазина игрушек, обуви, одежды и т. д. Над каждой витриной — вывеска — полоска бумаги, на которой напи­сано крупными буквами «Аптека», «Краски», «Игрушки»… Вывески — самые неожиданные. Чтобы привести все в по­рядок, ребенку надо не только прочитать вывески, но и на­писать недостающие.

«Помоги Мишутке». У Мишуткиной бабушки — день рождения. Мишутка знает, какой ей сделать подарок: он пошлет ей банку ее любимого малинового варенья, но как ее найти? На кухне много полок, все уставлены банками, банки подписаны, но на беду Мишутка не умеет читать. Помоги ему найти малиновое варенье, а то он возьмется пробовать из каждой банки, и у него разбо­лится живот. «Спасибо!» — говорит тебе Мишутка и, счастливый, с банкой малинового варенья отправляется на почту. На почте много разных красочных поздравитель­ных открыток: «С Днем Победы», «С Новым годом!», «С новосельем», «8-е Марта», «Поздравляем с днем рож­дения!» Помоги Мишутке выбрать открытку для ба­бушки.

«Дом для черепахи». Черепашка Клара решила найти себе дом и дала объявление в газету: «Ищу дом — крепкий, надежный, уютный и небольшой, чтобы всегда его можно было захватить с собой». Кларе пришло много писем с предложениями, она не может в них разобраться. Помоги Кларе прочитать письма и посоветуй, какой дом ей лучше всего выбрать: «Дупло», «Берлога», «Гнездышко на верхушке липы», «Норка с двумя отдельными выходами», «Улей», «Болото», «Коврик в доме со всеми удобствами», «Курятник», «Раковина», «Панцирь».

«Накорми зверей». Для этой игры потребуются кар­тинки с изображениями различных животных (можно использовать разрезное лото). Дети выбирают себе пон­равившиеся картинки: кто с изображением щенка, кто — синички (у каждого по нескольку картинок). Это звери и птицы, которых они будут «кормить». На столе перед детьми карточки с названиями кушаний (молоко, пшено, овес, сено, рыба и пр.). Карточки перевернуты, дети по очереди открывают их и читают названия блюд: «Кос­точка — кому ее предложить? Конечно, щенку». Игра продолжается, пока дети не накормят всех своих питом­цев.

«Перевод с вороньего». Все предметы ворона называет по-своему: «КАР!» Посмотри, какие предметы она назвала этим словом, и дай им человечьи названия (здесь вы рисуете для ребенка картошку, карту, карету, карандаш, карусель, — одним словом, все, что вы сможете изобра­зить на слог «кар»).

Возможны два варианта этой игры: для чтения и для письма.

Аналогично строится «перевод с козьего». Здесь дети читают и пишут слова, начинающиеся на слог «МЕ» (ме­сяц, метла, мешок, меч, метро и пр.). В «коровьей игре» читаются и пишутся слова «муравей», «муха», «музыкант», «мука». «Переводя с гусиного языка», можно использо­вать слова «гантели», «газета», «гараж», «гамак» и пр. Иг­рая в «тарабарщину», ребенок прочтет слова на «ТА» («тапочки», «такса», «такси», «тарелка», «табурет», «тара­кан», «танк»). Очевидно, что игру можно начинать с любо­го слога.

«Какая буква заблудилась?» Эта игра поможет ребенку, читая, думать о значении слова. По условиям игры ребенок должен найти «заблудившуюся» букву и заменить ее нужной. Материалом послужат картинки следующего типа:

Вот словесный материал для этой игры: кот-кит, стул- стол-сто, ворота-ворона-корона-корова, папка-палка-пол- ка, косы-козы, белка-булка, дом-дым, горка-корка-норка, галка-палка, мышка-мишка-мушка, шар-шарф…

«Бюро находок». Игра направлена на предупреждение и исправление одного чрезвычайно распространенного дефекта ранних этапов чтения: многие дети, переходя от побуквенного и слогового чтения к чтению целыми словами, начинают «сочинять» — читать не то, что написа­но, а то, что они угадывают по смыслу предложения. При письме пропуски и замена букв остаются незаме­ченными ребенком: трудно следить за порядком букв, когда внимание поглощено формой записи.

Находя пропавшие буквы на карточках типа:

ребенок справится с этой ошибкой, опасной для даль­нейшего обучения грамотному письму. Чтобы задание было доступно ребенку, не пропускайте безударных глас­ных, сомнительных, непроизносимых, удвоенных соглас­ных.

«Почтальон». На листе бумаги — карта леса, на ней обозначены домики, в этих домиках, в разных сторонах леса, живут волк, заяц, белочка. К домикам ведут дорож­ки, вдоль каждой — характерные приметы: большой гриб, сосна, ягоды или мостик через ручей… На лесную почту пришли три посылки (3 запечатанных конвертика). Кому их прислали, не написано, но на каждой посылке есть адрес — приметы, по которым можно найти дом. Например: дуб, горка, малина, муравейник. Ребенку пред­лагается стать почтальоном и доставить посылки по на­значению. Если адрес правильно прочитан и «пройден» по карте, то зайка получит морковку, волк — гармошку, а белочка — орехи (эти рисунки вы заранее кладете в конверты). Если же почтальон перепутает адреса, звери будут огорчены: они ожидали совсем другое. Присылать можно не только посылки, но и письма, тогда почтальону придется прочитать их адресату, не знакомому с буквами. Переписку со зверями (кстати, это могут быть не только звери, но и герои книг — Карлсон, Буратино, Винни-Пух и просто любимые игрушки) может вести и сам ребенок, тогда вы, в роли почтальона, будете относить письма по адресу, составленному ребенком. Например: зеленая комната, диван, в углу на подушке, Ослику.

«Кто больше слов составит». Игра проводится как со­ревнование. Дети должны соединять слоги правого и ле­вого столбиков так, чтобы они образовывали осмыслен­ные слова (ко-мар, ко-мок…).

КО	МАР
ГОР	МАН
кни	МОК
РА	МА
РО	ГА
КАР	ЛО
ЛИ	ЛИ
КУ	МОН
УГ	ЛАК
НУ	ЛЕК

Если предыдущие игры просто придавали увлекатель­ность трудному делу чтения, то следующие игры сочета­ют задачу обучения грамоте с некоторыми другими зада­чами подготовки ребенка к школе. Так, игра «Кузовок» поможет ребенку не только прочитать 2—3 десятка слов, но и познакомиться с новыми природными явлениями. Прежде чем показать малышу книжку со съедобными и несъедобными грибами и ягодами (или с лечебными травами), предложите ему роль повара, которому вы при­несли кузовок, полный грибов. (В корзиночку положите карточки с написанными на них названиями грибов). Повар должен отобрать для обеда только съедобные грибы. Тут же можно показать и картинки.

«Проведи границу». Вы даете ребенку лист бумаги, на котором разбросаны различные слова, эти слова — подданные двух стран, например, страны живого и нежи­вого, животных диких и домашних, древнего — современ­ного, природного — искусственного… Ребенку нужно провести границу между двумя странами так, чтобы ни одно слово не осталось на чужой территории. Понятно, что для правильного выполнения задания ребенку нуж­но не только прочитать все слова, но и посоветоваться с вами в «спорных» случаях: «Речка — живая или нет? Ведь она бежит. А облака? Они движутся, летят по небу, почему они не живые. А дерево, которое стоит на месте, живое?» и т. д. Не пропускайте удобный случай и помоги­те ребенку разобраться в этой путанице, тогда игра по­служит и для тренировки в чтении, и для введения не­которых понятий, еще отсутствующих у маленького ре­бенка.

Следующие две игры пригодятся вам для тренировки внимания ребенка. Для игры «Варим щи» нужно приго­товить кастрюльку, карточки со словами и карандаш-но­жик. Ребенок-повар вооружается «ножиком» и «отрезает» (отчеркивает) во всех предложенных ему словах слог «щи». Делать это надо быстро, иначе «щи убегут», и вни­мательно, чтобы в кастрюлю не попало ничего лишнего. А «лишними» в этой игре окажутся слова «капуста», «свек­ла», «мясо». Зато в кастрюлю попадут «ящик», «клещи», «щит»…

Тренировку внимания, предупреждение ошибок пись­ма можно проводить, играя с ребенком в «учителя». В игре «Даю уроки русского языка» от ребенка требуется ориентация не на отдельные слова, а на целое предложе­ние. Вы просите малыша помочь негритенку, приехавшему в Москву, научиться говорить и писать по-русски. А негри­тенок, отвечая на вопросы учителя, пишет вот что: «Мне сем год. Мой мама — докта, лечит дети. Вчера я гулала и заморз. Я приэхл из Аврика. русский языка очн трюдная». Переписку с негритенком можно сделать регуляр­ной, «учитель» будет посылать своему ученику письмен­ные вопросы — про все на свете — и исправлять его от­веты.

Необходимость исправлять не только орфографиче­ские, но и грамматические ошибки подобных записей будет способствовать как развитию внимания, так и рече­вому развитию ребенка: появлению у него осмысленного, сознательного отношения к хорошо освоенным грамма­тическим конструкциям родного языка.

Для детей, любящих загадки и головоломки, интерес­ными покажутся вопросы такого рода (приведенный ниже текст грамматических задач следует предлагать ребенку в письменном виде и просить у него письменный ответ с устным доказательством);

— Две мамы купили 4 панамы. Одна мама купила белую панаму, а другая — розовые. Сколько панам купи­ла каждая мама?

— Дети пошли на речку. Валя ловил рыбу, а Женя загорала. Сколько мальчиков и девочек было на берегу?

— Валя с Сашей ловили бабочек. Это мальчики или девочки?

— Петя пошел в кино после того, как дочитал книгу. Что он делал раньше — читал книгу или смотрел кино?

При работе с дошкольниками эти задачи помогают оценить уровень развития речи ребенка. Если ребенок 5—6 лет легко отвечает на такие вопросы, то по уровню речевого развития он, безусловно, готов к школьному обучению. Если малыш еще не справляется с задачами такой сложности, не бегите в панике к логопеду. Просто почаще играйте с ребенком в учителя русского языка и другие речевые игры.

В перечисленных играх и в тех, которые по предло­женным образцам вы придумаете сами, отработается техника чтения отдельных слов и словосочетаний. Ребе­нок, преодолев неуверенность, увидев, что начало полу­чаться, согласится почитать и книжку, но не требуйте от него, чтобы он читал мелкий или нестандартный шрифт и более трех-четырех предложений подряд. Помогите ему «одолеть» особо трудное слово: подскажите ближай­ший звук или слог. Начать можно с чтения стихов, где вы возьмете на себя основной текст, а для ребенка оставите чтение заключительной рифмы. Например:

Я захотел устроить бал
И я гостей к себе ПОЗВАЛ
Купил муку, купил творог,
Испек рассыпчатый ПИРОГ

Пирог, ножи и вилки тут,
Но что-то гости НЕ ИДУТ
Я ждал, пока хватало сил,
Потом кусочек ОТКУСИЛ

Потом подвинул стул и сел
И весь пирог в минуту СЪЕЛ
Когда же гости подошли,
То даже крошек НЕ НАШЛИ

(Даниил Хармс)

Это как бы чтение с подсказкой. Немного сложнее: не просто прочитать рифму, но выбрать ее из ряда предло­женных слов.

— Догадайся, какое слово пропущено:

Нам с тобой
Пришел черед
Сыграть в игру
«Н А О Б О Р О Т».
Скажу я слово ВЫСОКО,
А ты ответишь:
ВНИЗУ, НИЗКО, НЕВЫСОКО

Скажу я слово ДАЛЕКО,
А ты ответишь:
ЗДЕСЬ, БЛИЗКО, РЯДОМ
Скажу я слово ПОТОЛОК,
А ты ответишь:
СТЕНЫ, ПОЛ
Скажу я слово ПОТЕРЯЛ,
И скажешь ты:
ВЗЯЛ, ДОСТАЛ, НАШЕЛ
Скажу тебе я слово ТРУС,
Ответишь ты:
СМЕЛЫЙ, ХРАБРЕЦ

Теперь

НАЧАЛО я скажу, — Ну, отвечай:____________ !

(Дж. Чиарди)

Если в этих стихах выбор антонима задан ритмом и рифмами, то в игре «Кто кого переупрямит» вы имеете возможность понаблюдать за реальным речевым разви­тием ребенка и потренировать его в легкости и точности подбора слов, противоположных по значению. Для игры в упрямцев надо вооружиться карточками, карандашами и песочными часами. Вы пишете на карточке любое сло­во, а ребенок должен на обороте написать «слово наобо­рот» (антоним) и сделать это, пока не истечет песок в ча­сах. Если он успел, очко зачисляется ему, если не успел или не переупрямил вас (написал ВЫСОКО — ДАЛЕКО или МАЛЕНЬКИЙ — МАЛЬЧИК), то выигрываете вы. Для на­чала выбирайте слова полегче (СВЕТЛЫЙ, ТЯЖЕЛЫЙ, ВНИЗУ, ХОЛОДНО…). Потом усложняйте игру, вводя не­элементарные слова (ВЕЛИКАН, ГРАМОТНЫЙ, БО­ЛЕЗНЬ…). И наконец, включайте в игру слова, не имеющие антонимов. Если ребенок укажет вам на «жульничество», он победит, а вы можете ликовать по поводу его сообра­зительности. Но если он порадует вас чем-нибудь вроде ПОРТФЕЛЬ — ПИДЖАК, КОШКА — МЫШКА, не унывай­те. Просто заметьте эту маленькую слабинку в словесно­-логическом развитии малыша и тем более продолжайте речевые игры.

На скорость стоит поиграть и в игру «Четвертый лиш­ний», которая потренирует малыша не только в чтении, но и в логическом рассуждении. На карточках пишете слова типа СТОЛ, СТУЛ, ШКАФ, ПЛАТЬЕ. Ребенок должен за отведенное ему время прочесть 4 слова и вычеркнуть одно лишнее, «неподходящее к трем другим». Если он вы­черкнет «платье», порадуйтесь его логичности и усложни­те набор слов, заботясь также и об обогащении словаря ребенка и приучая его задумываться о значении слов (ДУМАТЬ — ГОВОРИТЬ — РАЗМЫШЛЯТЬ — СООБРА­ЖАТЬ, ХРАБРЫЙ — ДРАЧЛИВЫЙ — СМЕЛЫЙ — ОТВАЖ­НЫЙ, ГРУСТНЫЙ — УНЫЛЫЙ — ПЕЧАЛЬНЫЙ — ДОЖД­ЛИВЫЙ…). Но если ребенок вычеркнул слово СТОЛ, так как «платье надо убрать сс стула и повесить в шкаф», про­должайте игру на простых наборах слов (САПОГИ — ТУ­ФЕЛЬКИ — САНДАЛИКИ — САЧОК, КНИГА — РУЧКА — КУБИКИ — ТЕТРАДЬ…).

Так в игры, направленные на обучение грамоте, орга­нически вплетаются и другие задачи подготовки к шко­ле: тренируются внимание и память, развиваются речь и мышление, воспитываются вкус и привычка к интеллек­туальным занятиям.

«Однако не слишком ли много игр и забав?! — заме­тит иной читатель. — Возможно ли подготовить ребенка к ответственной учебной работе, делая эту подготовку приятной и увлекательной? Одной только игрой воспита­ния и развития не обеспечишь!»

Это справедливо. Но мы надеемся, что вы не пренебре­гаете воспитанием у ребенка чувства долга и ответствен­ности, необходимого хотя бы для того, чтобы в школе он не забывал записать и выполнить домашнее задание, про­вести поля, обернуть учебник, выполнить десятки не­развлекательных, но обязательных школьных требований. Мы надеемся, что, следуя здравому смыслу и многочис­ленным рекомендациям по дошкольному воспитанию, вы уже давно приучили свое пятилетнее дитя убирать постель, поливать цветы, накрывать на стол, чистить обувь (и не только свою), следить, чтобы в доме был всегда хлеб, и т. д. Нет?! У ребенка еще нет постоянных обязан­ностей в доме?! Он слишком занят музыкой, ритмикой… И грамотой с ним помногу занимаются… Срочно, не откла­дывая на завтра, решите, как изменить эту катастрофи­ческую ситуацию! Кстати, занятия грамотой могут быть включены и в организацию бытовых отношений с ребен­ком. Составьте вместе с ним список хозяйственных дел на неделю. Напишите ему записку с поручениями на сего­дня и приучите отмечать выполненное. Кстати, игровое лукавство не помешает среди самых серьезных житей­ских забот. Введите такое условие: «Давай разделим общие дела. Те, которые записаны с ошибкой, я выполню сама» и пишите:

1) Вынеси ведро.

2) Дай корм попугаю.

3) Опусти письмо.

4) Вернись с прогулки в 7 часов.

Проверьте сами, как влияет на ребенка магия письмен­ного слова!

ПУТЕШЕСТВИЕ В СТРАНУ СЛОВ

Обучая ребенка чтению в игре, трудно установить рав­новесие между игровой свободой и жесткой обязатель­ностью обучения, т. е. одновременно сполна удовлетво­рять игровые интересы ребенка и полностью выполнять программу намеченного «урока». В дидактических игро­вых заданиях по чтению (примеры этих заданий описаны в предыдущей главе) отсутствует развитие игрового сю­жета, а есть лишь сюжетная заставка, подчиненная кон­кретной «учебной» цели, — добиться прочтения ребен­ком определенного количества слов. Здесь инициатива почти целиком принадлежит взрослому: условная игро­вая ситуация, конкретный набор слов для чтения и пись­ма, форма выполнения задания — все это определяется ведущим, ребенку остается лишь исполнительская часть учебно-игрового действия. Такое положение не всегда устраивает ребенка, нередко бывает, что игровой сюжет, предложенный взрослым лишь как «заставка» к основно­му, учебному действию, ребенок развивает в чисто игро­вой манере, уклоняясь от внешних по отношению к игре правил чтения и записи слов. Так, пятилетняя Ксеня, уви­дев карту леса (игра «Почтальон»), принимается благо­устраивать жилища Зайца и Белочки:

— Здесь нужно зайке садик нарисовать, он будет гу­лять в нем, а где у него крылечко? Сейчас нарисую, такое красивое, разноцветное…

— Ксеня, зайчик ждет посылку, а почтальон не может без твоей помощи найти его дом. Помоги почтальону, прочитай адрес.

— Нет, еще не пора, еще надо здесь на лужайке цве­ты нарисовать, белочка любит цветы, и столик у дерева сделаю, к ней будут гости приходить, зайка придет. На­рисуйте мне ежика, он тоже с белочкой дружит, а дом у него будет во-о-т тут.

— Но как же, Ксюша, почтальон ведь так и не разнес посылки!

— А звери к нему сами придут. Сейчас они идут в гости к белочке, а потом пойдут вместе за посылками, я их все тут разложу, а здесь для почтальона дом нарисую. Кто почтальоном будет? Пусть мишка. Он спать любит и никуда из дома не выходит.

Конечно же, далеко не всегда ребенок развертывает игровой сюжет подобным образом — прямо вразрез замыслам взрослого, но для отдельных детей чтение и запись слов остаются на периферии игрового сюжета, отношения игровых персонажей гораздо легче и естест­веннее развиваются не в письменной, а в устной речи. Та же Ксюша, надписывая конверт для Ослика, делает это в откровенно игровой манере — двумя росчерками карандаша.

— Ксеня, что здесь написано, кто это сможет прочи­тать?

— Ослик и прочитает.

И действительно, Ослик тут же «прочитывает» все, что хотела написать ему Ксюша. Возражения взрослого здесь неуместны — условность игрового жанра вполне до­пускает такое как бы письмо и как бы чтение.

Если возникает такая иллюзорная ситуация обучения, выходом из нее может стать новая форма игры, в кото­рой реально написанное слово — необходимое условие продолжения игрового сюжета.

Игра в «Страну Слов». Начиная игру, откройте ребенку главную тайну Страны Слов: все предметы, люди, звери, речки и леса в этой стране невидимы, а чтобы они появи­лись, надо написать их названия. Когда название написа­но и написано правильно, предмет тут же возникает на листе бумаги (для этого вам необходимо запастись ка­рандашом и постараться забыть о том, что ваши художест­венные возможности ограничены — по ходу игры при­дется рисовать самые неожиданные предметы). Если же слово написано неправильно, то предмет может полу­читься неудачным — сломанным, неудобным или несъедобным. Но ошибка ошибке рознь. Для вашего ре­бенка еще не пришла пора занятий орфографией. Пока что он имеет право писать так, как слышит (вы сами научили его хорошо слышать звучание слова). И если он написал НОШ (вместо НОЖ) или САБАКА (вместо СОБА­КА), не спешите обрушивать на него всю орфографичес­кую премудрость: большинства объяснений он еще не поймет, но начнет чувствовать себя крайне неуверенно при записи слов. На этом этапе обучения недопустимы лишь ошибки, искажающие звучание слова, — пропуски, перестановки, грубые замены букв (вместо НОЖ — НОМ). И именно такие грубые ошибки (но ни в коем случае не ошибки в безударных гласных и сомнительных согласных) нарочно делает взрослый, приучая ребенка контролиро­вать свою запись.

Игру можно строить как путешествие в Страну Слов.

— На чем мы отправимся в путешествие? Хочешь ле­теть на воздушном шаре? Тогда надо написать слово ШАР. Чтобы не ошибиться (ведь если ошибешься, в шаре могут оказаться дыры), сначала протяни все звуки в этом слове, первый, второй и третий: ШШШ — АААА — РРРР. Теперь слово получится правильное, а значит, и шар вый­дет надежный (рисуете вместе с ребенком воздушный шар).

Шар готов, но он летит очень медленно, потому что нет ветра.

— Ну-ка, давай устроим ветер (вы пишете слово ВЕ­ТЕР с ошибкой — ВТЕР). Почему-то ветер не дует, в чем тут дело? Проверь мое слово, может быть, оно неправиль­но написано?

После того как ребенок прочитывает и исправляет сло­во ВЕТЕР, вы дружно дуете, и воздушный шар стремитель­но «летит» вперед.

— Я знаю, что под нами сейчас должно быть море, хотелось бы на него посмотреть. Ты помнишь, что для этого надо сделать?

Вслед за словом МОРЕ на бумаге появляются ВОЛНЫ, рядом вы пишете: КИТ, ДЕЛЬФИНЫ, КРАБ.

— Кто будет жить в нашем море? Прочитай эти слова. А кого бы ты хотел еще здесь поселить? (Помогаете ре­бенку вспомнить и написать имена разнообразных обита­телей моря.)

— Посмотри, что натворила акула! Она набросилась на слова и откусила от каждого по букве. Вот что оста­лось:

ВОДОРО-ЛИ, КРА-, -КРА (водоросли, краб, икра).

— Догадайся, какие это были слова. Давай допишем их и вернем в море все, что пыталась съесть акула.

Когда море уже достаточно густо заселено, вы объяв­ляете тревогу:

— Внимание, опасность! Наш шар быстро опускается вниз, и чтобы не упасть в море, надо срочно выбросить лишний груз (грузом, по желанию ребенка, могут быть любые предметы; главное, чтобы их названия были напи­саны правильно). Теперь шар снова летит вверх, опасность миновала. Прислушайся, откуда такой шум? Щебет, хло­панье крыльев, писк? Наверное, мы попали в стаю птиц. Да­вай на них посмотрим. Напиши, каких птиц ты бы хотел увидеть. Вот птицы, которые летят клином, прочитай, кто это:

— Раз мы встретили много птиц, значит, где-то непо­далеку должна быть земля. Сейчас мы ее увидим. Прочи­тай: ОСТРОВ (рисуете голый необитаемый остров). Наш шар приземлился, но на острове ничего нет, даже воды. Что же делать?.. Правильно, написать слова. Так мы поса­дим деревья с вкусными плодами, цветы, откроем род­ник. Только мы написали слова БАНАН, АНАНАС, как ря­дом появилось новое слово: ОБЕЗЬЯНА. Прочитай его. Обезьянка, наверно, очень голодная, поэтому она появи­лась на острове, не дожидаясь приглашения. Надо ее поскорей накормить. Какие лакомства для обезьян ты знаешь? Напиши названия фруктов, которые ты любишь, они понравятся и обезьянке.

Обезьянка очень довольна твоим угощением и хочет чем-нибудь помочь нам. Наш шар прохудился, надо за­клеить дыры. Ты напиши слово КЛЕЙ, и тогда мы с обезьян­кой сможем поставить заплаты на шаре. Какое несчастье! Клей пролился, и склеились все наши вещи: ШАРКОРЗИ- НАБОТИНКИБИНОКЛЬЕДАОБЕЗЬЯНКА — если ты их не расклеишь (не отделишь слова друг от друга черточкой), мы не сможем вернуться домой.

Спасибо, теперь все в порядке. Нам пора возвра­щаться. Обратный путь будет очень короткий, надо напи­сать всего одно слово: ДОМОЙ!

Описанная здесь игра — это одновременно приду­мывание сюжета и его иллюстрация, а главное — управле­ние игровым действием с помощью письма и чтения. По такому же принципу можно строить не только самые раз­нообразные путешествия («Через пустыню», «Джунгли», «У индейцев», «В древнем городе» и пр.), но и разыгры­вать любые другие сюжеты.

Бытовой сюжет. Игра «Гости». К нам скоро придут гости, а у нас еще ничего не готово. Смотри (показываете ребенку чистый лист бумаги), нет ни стола, ни стульев, ни посуды, ни угощенья. Надо скорей приниматься за работу. Какую мебель мы поставим в комнате? Напиши. У меня почему-то не зажигается люстра (ЛУСТРА), проверь, на­верное, есть неисправность. Пока я буду расставлять в комнате все, что ты написал, сходи, пожалуйста, в мага­зин и принеси продукты. То, что нам понадобится, я пе­речислила в этом списке (масло, молоко, колбаса, сыр, печенье, конфеты, хлеб, бублики, лимонад…). Вот тебе листик бумаги, на нем ты нарисуешь продукты, которые я тебе заказала. Молодец, ты ничего не забыл, все необ­ходимое принес. Теперь нам нужна посуда. Пиши все, что должно стоять на столе, а я буду накрывать на стол…

Так игра может продолжаться довольно долго, пока вашему ребенку и вам не наскучит отвечать на вопрос «Чем еще можно украсить комнату и порадовать гос­тей?».

Игра «Мой щенок». Какое животное ты бы хотел за­вести у себя дома? Собачку? Тогда придумай ей имя и на­пиши его. Теперь песик услышал, что ты его зовешь, и бе­жит к тебе (здесь вы в меру своих умений рисуете на листе собачку). Вот твой Рекс, ты его хозяин. Рекс ждет, что ты его накормишь и поиграешь с ним. Где его миска? Ну, конечно, надо написать это слово. Чем мы наполним миску? Рекс еще маленький и любит молоко. Пишем: МОЛОКО. Песик поел молока и готов играть. Брось ему что-нибудь, палочку или мячик, и он принесет. Рекс по­чему-то не ищет твой мячик, может быть, ты неправильно написал это слово? Проверь. (МЯЧК). Какую букву ты про­пустил? Рекс отыскивает любой предмет, но только если название предмета написано правильно. Вот смотри, что я ему сейчас брошу: ПРУТИК. Как ты думаешь, он найдет? Конечно, нашел (рисуете прутик на листе бумаги). А те­перь спрячь на обратную сторону листа какие-нибудь предметы. (Напиши их названия.) Мы посмотрим, что Рекс сумеет отыскать. (Рекс «находит», а вы тут же рисуете предметы по правильным словам. Остаются только слова с ошибками, отыскать ошибки — задача уже не Рекса, а самого ребенка.) Вы с Рексом хорошо потрудились. Я предлагаю вам награду: КОСТОЧКА, КОНФЕТА. Что ты выберешь себе? Рекс устал, он бы с удовольствием уснул, но ему не на чем спать. Что ты постелешь Рексу? Правильно, КОВРИК.

Сказочный сюжет. «Путешествие в Страну гномов».

Путешествие в Страну гномов будет необычным: туда не добраться на поезде, корабле или на самолете. По­пасть в эту страну может только тот, кто знает секрет волшебного превращения предметов: умеет из больших вещей делать маленькие. Этот секрет я тебе открою, вер­нее, ты его откроешь сам. Но сначала вспомни, каким именем называет тебя мама, когда обращается к тебе как к маленькому? Ну конечно, она говорит не Миша, а Ми­шенька. Правило волшебного превращения предметов очень простое: чтобы изменить предмет, сделать его ма­леньким, нужно изменить… Ты уже догадался? Правиль­но: слово, которое называет этот предмет. Давай потре­нируемся, я буду называть большой предмет, а ты назы­вай такой же, только маленький:

Дом — … (домик)

Лес — … (лесок)

Дерево — … (деревце).

Человек — …(человечек).

Рыба — …(рыбка).

Палка — …(палочка).

— Теперь ты сумеешь превратить себя в маленького человека. Напиши, как тебя будут звать, не забудь умень­шить и свою одежду — рубашку, брюки, ботинки (по мере того как ребенок пишет слова, вы рисуете его портрет). Ну вот, такого малыша гномы не побоятся пустить в свою страну.

Дальше вся игра может строиться как заполнение кар­ты Гномии: вы рассказываете ребенку о главных достопри­мечательностях этой страны (добром дракончике, подзем­ных озерцах с серебряными и золотыми рыбками, ро­щицах с карликовыми деревьями и пр.) и затем вместе с ребенком наносите их на карту. Вслед за Гномией вы мо­жете побывать в Стране великанов. Для этого нужно научиться «увеличивать» предметы, соответственно изме­няя слова (дом — домище).

Успешность ваших занятий с ребенком будет зависеть не только от самого игрового сюжета — насколько он увлекателен, отвечает интересам и склонностям ребен­ка, — но и от уровня сложности заданий, длительности игры, игровой инициативы ребенка. Переизбыток слож­ных слов может вызвать у ребенка утомление, потерю интереса к игре. Если вы заметили, что ребенок в игре рассеян более обычного, задает посторонние вопросы, значит, пора сделать перерыв или продолжить игру, но уже с куклами. Не стремитесь во что бы то ни стало выполнить «урок» — прочесть и написать все намечен­ные слова за одно занятие. Лучше часть слов оставить для самостоятельного задания, оно может выглядеть как подготовка к игре.

— Завтра мы с тобой отправимся в путешествие на Северный полюс. К нему надо как следует подгото­виться. Один из нас должен собрать провизию, а дру­гой — теплые вещи. Что ты выбираешь? Пожалуйста, сложи все необходимые вещи в этот рюкзак (здесь вы даете ребенку конверт и небольшие листики бумаги, на которых он напишет названия предметов). Если бу­дет много ошибок, вещи окажутся негодными, и нам придется отказаться от путешествия. А можно упро­стить работу ребенка, усложнив при этом собственную работу.

Задания такого типа можно включать в каждую игру. Важно, чтобы ребенок действительно выполнял их сам, без вашего прямого участия. Вовсе отказывать малышу в помощи, конечно, не стоит. Но когда вы даете ему самостоятельное задание, не будьте слишком снисхо­дительны к его просьбам и даже требованиям «давай сделаем вместе». Если ребенок и в самом деле не может одолеть трудное слово, подскажите ему сле­дующий звук, букву, но не читайте и не пишите слово за него. То же и в самой игре—оставляйте место для самостоятельности, игровой инициативы ребенка, не заменяйте его планов своими, пусть даже более увлекательными. Почаще спрашивайте о его «путевых впечатлениях», ищите его совета в трудных ситуациях ваших странствий, отправляйте его в разведку: «Поезжай вперед сам и выясни, не ждет ли нас там новая опас­ность». Короче, сделайте все возможное, чтобы ребе­нок жил игрой, а следовательно, развивался.

КАК СЛОГИ СЛИТЬ В СЛОВА?

Грамота, письменность уже сделались интересны и доступны вашему ребенку. Он уже застревает около всех афиш и вывесок, сам читает заголовки книг, поры­вается сам прочесть сказку, но… еще слишком велик разрыв между его реальными читательскими возможно­стями и усилиями, которых требует самостоятельное чтение книг.

Взят лишь первый барьер на пути от безграмотности к беглому чтению: ребенок научился соединять буквы в слоги. Слог является на первых порах единицей чтения. Если добуквенный этап звукового анализа не был пройден слишком поспешно, то в слоговом чтении ре­бенка вы не услышите так называемого рубленого сло­га, напоминающего отрывистую армейскую команду: кру!-гом!, на!-пра!-во! Ребенок читает слова протяжно, медленно как бы перетекая от одного слога с другому слогу: СССОООСССННАА. «Рубленый» слог опасен: он страшно затрудняет переход от слогового чтения к чте­нию целыми словами. Детей, у которых почему-либо сложилась такая манера чтейия, приходится возвращать назад — к добуквенному периоду обучения чтению и учить их пропеванию, интонированию звуков в слове. Поющее, протяжное слоговое чтение легко развивает­ся и прогрессирует. Но далеко не у всех детей оно развивается, ускоряется само собой — по мере тре­нировки, в результате опыта прочтения нескольких сот или тысяч слов. Как же помочь ребенку преодолеть второй барьер на пути к беглому чтению: начать читать не по слогам, а целыми словами?

Мы уже говорили (в главе 6) о том, что шаг от неуме­ния читать к чтению слога, к открытию способа соеди­нения согласной с гласной связан с интуитивным скач­ком, догадкой, озарением ребенка. А интуиции взрос­лый не может научить, показать, объяснить, как это делается. Интуитивную догадку ребенка можно лишь облегчить, ускорить. Так же обстоит дело и со вторым интуитивным скачком, новой перестройкой способа чтения, которая приведет ребенка от слогового чте­ния к чтению целыми словами. Переход к чтению целы­ми словами ускорит и облегчит работа ребенка с ударением, которое как бы скрепляет, объединяет отдельные слоги в целостное слово.

Предварительное знакомство с ударением было уже начато в добуквенный период обучения. Сейчас его необходимо возобновить и углубить. Незаменимым сред­ством здесь окажутся слогоударные схемы, к работе (игре) с которыми ребенок уже подготовлен, если име­ет опыт работы со звуковыми схемами и умеет выде­лять в слове ударный звук. А научиться этому ему помогли звуковые мастера Ах, Ух, Эх и Ох, игры, кото­рые описаны в главе 3.

Прежде чем начать с ребенком игры со слого­ударными схемами, порепетируйте сами: от вас эти игры потребуют виртуозности, достичь которой взрос­лому очень легко. Попробуйте произнести «У лукоморья дуб зеленый» неторопливо, но в темпе естественной речи, а при этом рисуйте схему слогов и ударений.

Получилось? Тогда начинайте игру с ребенком. Не получилось с первого раза? Вам нужно потренировать­ся минут 10—15.

Для начала игры со слого-ударными схемами вам, кроме плана игры, нужна доска, мел и тряпка или бумага, простой карандаш и ластик. Пригласите ребен­ка в очередное путешествие по Стране слов. «Сейчас мы отправимся в космос. Построй-ка ракету». Ребенок уже знает, как ведется строительство в Стране слов:

он пишет слово РАКЕТА. Вы берете на себя роль главного конструктора и сообщаете, что для путе­шествия в космос конструкцию необходимо укрепить. Во-первых, надо скрепить части ракеты специальными скрепками (вы читаете слово по слогам и при этом на бумаге отмечаете дугами слоги). Во-вторых, чтобы обезопасить себя от метеоритов, надо найти и укре­пить то место в слове, куда они обычно ударяют (ку­да падает ударение). Теперь вы произносите слово ракета с ударением и ставите знак ударения: Р А- К Е Т А. Пора отправить ребенка на кухню сделать запас воды для путешествия. (Кстати, проверьте, принесет он вам настоящую воду или напишет слово ВОДА). А пока он отсутствует, сотрите буквы, составляющие слово РАКЕТА, так, чтобы остался лишь «каркас» — слого­ударная схема слова, а рядом нарисуйте еще не­сколько схем. «По моему недосмотру, — сообщаете вы ребенку, — на космодроме произошла авария: обо­лочка ракеты сгорела, остались только скрепы. Но рядом с ракетой стоял луноход, робот, скафандр — все, что нам нужно было для космического путешествия. И от них тоже остались только скрепы (схемы). Надо срочно все восстановить. Начнем с ракеты. Где же здесь скрепы для РА-КЕ-ТЫ?» С вашей помощью ребенок учится читать схемы. Для ракеты нужна трехсложная схема.

Но как ее отличить от схемы слова ЛУНОХОД? Только по месту ударения. Вы, конечно, поможете ребенку вписать буквы в «скрепы» слоговых схем. При этом, сделав ряд ошибок, потренируете его во внимательном чтении. («Проверь, исправен ли наш скафандр — С К А Ф А Н Д. Что-то наш робот не двигается — Р Ы Б О Т».)

Но вот вся аппаратура налажена. Старт. Ребенок — капитан корабля — получает от вас карту и проклады­вает путь от Земли (<————>) к Венере (<————>) и на Марс (<————— >)

Тренировка в чтении слого-ударных схем продол­жается и в космической кухне, где среди тюбиков с едой надо отыскать шоколад или любое другое любимое ла­комство капитана.

Ребенку надо потренироваться и в создании слого­ударных схем. Если он не зашифрует в схеме слово «Москва» (или «Минск», «Киев», «Ленинград»), Земля его не услышит, и он не сможет предупредить жителей побережья о надвигающемся тайфуне или передать привет маме, отдыхающей в Крыму.

Важно также, чтобы ребенок умел сам подбирать слова к схемам. На аварийном приборе вспыхивает сигнал: поврежден и появляется двухслоговая схема с ударением. Не важно именно слово подберет ребенок к этой схеме: «матрос», «экран», «радар» или просто «утюг» или «пиджак», — лишь бы это не было чисто кос­мическим фантазированием, безотносительно к схеме (метеоритная защита, электронный пилот, пульт управ­ления и т. п.).

А чтобы вернуться в свой родной город, надо найти его на глобусе:

Ваша дочь равнодушна к космическим сюжетам? Но, может быть, она не откажет в помощи витязю, потерявшему силы в сражении с драконом? Его спасет лишь капля живой воды, но как ее найти, если живая и мертвая вода хранится в одинаковых сосудах с почти одинаковыми тайными надписями-схемами («вода жи­вая» и «вода мертвая»).

Витязь ожил, но, чтобы очнулась прекрасная плен­ница дракона, надо произнести ее имя. А его никто не знает. Только Ворон помнит, что в нем столько же сло­гов, сколько в слове «Аленушка», и ударение падает на тот же слог, что и в слове «Королева». По этим приметам ребенок сможет выстроить слого-ударную схему неиз­вестного имени. Чтобы он не называл имен наугад, не ориентируясь на схему, откройте ему еще один секрет: сколько раз он ошибется, столько лет царевна не смо­жет проснуться. Не важно, как будут звать царевну: Бе­лоснежка, Синеглазка, Несмеяна, Златовласка, Василиса или Лорелея, — лишь бы, подбирая имя, ребенок учился соотносить слово со схемой.

Хорошей тренировкой в поиске ударений может стать игра «Укротитель». Ребенок укротит бизона, если успе­ет быстро (на счет «три») поставить ударение на кар­точке со словом БИЗОН. Если удар (ударение) нанесен недостаточно быстро или метко, дрессировщик будет ранен (разумеется, не опасно). После десяти ран дрес­сировщика временно снимают с опасной работы и от­правляют пасти стадо. Пастух сзывает заблудившихся коров: «Зорька! Апрелька! Звёздочка!» Если пастух правильно поставит ударение на карточке с именем коровы, она возвращается в стадо.

Обрести легкость в работе с ударением помогут также игры в перестановку ударения. Главным персона­жем этих игр может стать Шут, впускающий в город Шуток только тех, кто ответит на его вопросы «одно­временно и правильно, и неправильно» (правильно по сути, неправильно по месту ударения в слове). Напри­мер:

— Как тебя зовут?

— Коля.

— А на какой планете ты живешь?

— На Земле.

— А какой у тебя любимый цвет?

— Голубой.

(Заодно потренируйте ребенка в орфоэпии: «В чем школьники носят тетради и учебники? Пусть малыш впер­вые задумается о норме произношения: как же надо сказать — «в портфеле» или «в портфеле»?).

Когда ребенок освоил слого-ударные схемы, работая с отдельными словами, усложните задачу: перейдите к схематизации словосочетаний и предложений. В этом вам поможет игра в телеграфистов, которые выстуки­вают ударные слоги сильно, а безударные — легкими ударами или хлопками. Разделите обязанности — возь­митесь выстукивать все безударные слоги в известном ребенку стихотворении. Юный телеграфист в строчке «Уронили мишку на пол» должен «отбить» всего три слога, но вовремя, не зевая. Такая игра тренирует за­одно и внимание ребенка.

Свободно, легко, играючи обращаться со слого-удар­ной структурой слова помогут ребенку игры следую­щего типа. «Разведчик». Дорога во вражескую крепость заминирована. Пройти по ней может только тот, кто точ­но знает, какие плиты мостовой безопасны, а на какие нельзя наступать. Разведка донесла, что заминирован­ные плиты на дороге расположены в том же порядке, что ударения в детской песенке «Идет бычок качает­ся…». Ребенок-разведчик получил задание пробраться в крепость. Вот следы его шагов по заминированной до­роге:

Опасными (ударными) могут быть не только плиты на дороге, но и ступеньки веревочной лестницы, по которой герой спускается с башни, деревья в Сонном саду, с которых не надо срывать яблок, если не хочешь за­снуть на сто лет, доски в заборе, к которым нельзя прикасаться, иначе взревет сторожевая сирена… Счет ступеням, яблоням, доскам ведется не обязательно устно — на слова известной ребенку песенки. Задача может быть поставлена и письменно. На каждом ство­ле в Сонном саду висит этикетка, на которой написа­но слово. «Сонными» пусть будут слова с ударением на последнем слоге. Такая форма игры обеспечит и дополнительную тренировку в чтении и расстановке уда­рений в написанных словах.

Только опираясь на опыт подобных игр, ребенок смо­жет принять и использовать вашу прямую помощь при чтении. Редкому ребенку достаточно давать лишь образ­цы чтения С ударением, хотя давать такие образцы необходимо как можно чаще. Например, когда ребенок пропел РРРЕЕЕККАА, следует повторить за ним это же слово в _х том же темпе, но чуть-чуть по-другому: РРЕЕКААА. Вслушиваясь в такой образец с ударением, ребенок практически не в состоянии догадаться, как вам такое чтение удается и как надо читать ему, чтобы по­лучилось так же. Эта интуитивная догадка будет сущест­венно облегчена, если ребенок уже научился работать (играть) с ударением в других ситуациях — не связан­ных впрямую с тренировкой техники чтения.

Игра — наш незаменимый помощник в обучении и воспитании дошкольников. Играя с ребенком в звуки, буквы и слова, можно преодолеть первые трудности и барьеры на пути к грамоте. Но игра имеет свои ограни­чения, она не всемогуща, и только игровыми средства­ми довести ребенка до беглого самостоятельного чте­ния едва ли возможно. Дело в том, что игровой инте­рес лишь частично и временно совпадает с интересом читательским. Причины, мотивы, побуждающие чело­века играть и читать, — разные. И помогая ребенку в игре преодолеть первые технические сложности чтения, вы должны уже заботиться о воспитании не только уме­ния, но и желания читать. О том, откуда может заро­диться потребность ребенка в самостоятельном чтении, пойдет речь в следующей главе.

«МОГУ, НО НЕ ХОЧУ!»

«Ты ведь уже умеешь читать, неужели тебе не хо­чется самому почитать книжку?» — часто удивляются и негодуют родители. Кажется, для того чтобы ребенок начал самостоятельно читать и писать, сделано все воз­можное: выучены буквы, освоено слияние звуков в слог, много часов потрачено на игровые занятия. И что же? Родители требуют «чтения без принуждения», а ребе­нок лишь неохотно уступает просьбам и условиям взрос­лых: «Прочитай еще хоть строчку», «Пока не дочитаешь страницу, не буду с тобой играть».

Как же сделать, чтобы процесс чтения, пока еще труд­ный, стал для ребенка личной необходимостью? Вспом­ните, при каких обстоятельствах чтение и письмо стали необходимы человечеству, как письменность вошла в культуру. Это всегда было связано с потребностью пе­редать какие-то жизненно важные сообщения, когда пе­редать их изустно не было возможности. В аналогич­ных ситуациях потребность в письме естественно и не­минуемо рождается и у каждого человека, с той толь­ко разницей, что современному ребенку не надо изобре­тать средства письменной речи — буквы он уже зна­ет, принципом перехода от звуков к буквам уже овла­дел.

Простейший путь создания у ребенка потребности в письменной речи — это жизненно важная переписка. Ее содержание прямо зависит от личных особенностей ребенка, от его жизненного опыта. Переписка должна задеть ребенка лично, она должна апеллировать не к си­туативным интересам, а к самым главным и сильным. Вот несколько примеров того, как может завязаться такая переписка, из которой рождается потребность ре­бенка в письме.

Данилка мечтает о настоящем друге. Он болен, сидит дома в окружении любящих взрослых, любимых игру­шек, но вдали от приятелей. По телевизору Данилка видел фильм про мальчика. Главный герой так понра­вился Данилке, что ему захотелось с ним подружить­ся. «Попробуй написать ему письмо, — посоветовала мама. — Я думаю, он тебе ответит». Данилка старатель­но и увлеченно работал целый час, и вот письмо бу­дущему другу готово. Вскоре приходит «ответ», конечно, он написан крупными печатными буквами, слова выбра­ны простые, короткие, фразы несложные. Реальному автору письма — маме — не сложно рассказать от имени мальчика то, что наверняка заинтересует Данил­ку, вызовет у него желание продолжить переписку. Это письмо Данилка прочитывает вместе с мамой, но потом — и не раз — перечитывает его сам. Он тут же по собственному желанию, а не для того, чтобы уго­дить маме, садится писать ответ. И ждет писем. И читает их сам.

Саша и Лиза — очень занятые люди. Они в прин­ципе не против того, чтобы научиться читать, но им веч­но некогда: столько вокруг разных событий, в которых надо поучаствовать, так манят к себе краски и пласти­лин, каток и лыжи! Но однажды мама приносит им книжку, на обложке которой напечатано: «Необыкновен­ные приключения Саши и Лизы». «А почему ничего не нарисовано?» — огорчается Лиза. «Наверное, автор не знал, как вы выглядите». Девочки мигом рисуют на обложке автопортреты и перелистывают страницу: юным любительницам «необыкновенных приключений» сроч­но надо знать, что их ждет. Ясно, что первые приклю­чения очень коротки и связаны с реальным опытом и характером героинь. На странице должно быть 1—2 пред­ложения и место для картинок (если ребенок любит рисовать). Повествование надо оборвать на самом инте­ресном месте так, чтобы ребенок сам захотел его про­должить, досочинить и дописать.

Книжка сразу заняла достойное место среди прочих событий, наполнявших жизнь сестер. Узнать, что с ними было дальше, вмешаться в ход событий — написать и нарисовать очередное необыкновенное приключение бы­ло так же важно, как сделать кукольный театр или исследовать соседний двор. Чтение и письмо вошли в быт.

Пятилетняя Соня любит, чтобы у нее все получалось сразу хорошо, и не просто хорошо, а лучше всех. «Я это могу, но не хочу!» — так реагирует девочка на любое занятие, требующее усилий и чреватое неуспехом. Со­ня накопила уже достаточно обид на буквы, которые никак не хотят мгновенно соединяться в слова, и на папу, который не раз перегибал палку в нетерпеливом стремлении приохотить дочку к чтению. Умная девочка давно разгадала папины хитрости и наотрез отказа­лась от игр с буквами: «Это ненастоящие игры. Просто ты учишь меня читать. А что будет делать учительница в школе? Давай лучше я тебе сказку сочиню». И вот папа нашел то, на что не могла не откликнуться его малень­кая фантазерка.

«Сказки о Соне» — вот и все, что было написано на обложке самодельной книжки, которую Соня нашла на полке, выбирая, что ей папа почитает вечером. Папа открыл книжку и изобразил на лице полнейшее не­доумение: «Сонюшка, откуда эта книжка взялась? Какая странная книжка: в ней ничего не написано!» — И папа показал дочке страницу со сказкой, которую сам написал крупными печатными буквами. «Как это — ничего не написано? Вот буквы. Вот написано: Соня!» Девочка сразу нашла в тексте свое имя, обведенное красными чернилами. «Это про меня! Ну, читай!» — «Ничего не понимаю! Ты говоришь, что здесь есть буквы? А я ни одной не вижу. Чистый лист». Через ми­нуту Соня убедилась, что ни папа, ни мама, ни бабуш­ка — никто кроме нее не видит букв в книге о Соне, но все хотят ее почитать. «Наверное, это волшебная книга с невидимыми буквами. Прочесть ее может толь­ко тот, кому она написана», — «догадался» папа, аСоня немедленно подхватила его фантазию: «Это волшеб­ница, про которую я вчера сказку сочинила, прислала мне подарок. Надо почитать!» И девочка на 15(!) ми­нут погрузилась в чтение. Восхищенная, она примча­лась на кухню и прочла сказку про Соню, победившую Серого Волка, всем домочадцам. Изо дня в день книжка дополнялась новыми сказками, и Соня читала их по многу раз — всем приходящим в дом. Так было преодолено Сонино упрямство.

Ане, Юле и Максиму гораздо интересней играть и да­же драться друг с другом, чем сидеть врозь за книжками. (Может быть, книжки и замечательные, но ведь нет ника­ких сил прочесть больше абзаца, а тогда не стоит и начи­нать!) Однажды, возвращаясь с веселой прогулки, они на­ходят в почтовом ящике письмо. На конверте их имена. Втроем, помогая и подсказывая друг другу, они прочиты­вают страницу текста. Выясняется, что это письмо от Феи, которая часто встречает их во дворе (описана даже вче­рашняя ссора и примирение Юли и Максима), полюбила их, хотела бы приходить к ним в гости, но боится, так как ей непонятны многие обычаи детей. Например, почему Максим нагрубил любимому папе? Почему Юля часто плачет по дороге в детский сад?

После короткого совещания на тему «взаправдашняя ли это Фея?» дети решают в любом случае позвать ее в гости и помочь ей разобраться в людских делах. Так на­чинается бурная переписка с Феей. (С помощью этой пе­реписки, кстати, можно не только стимулировать чтение, но и регулировать детское поведение: ведь Фея все ви­дит и, будучи существом абсолютно добрым, кое от чего приходит в недоумение.) Фея становится на несколько месяцев главным персонажем игр, соучастницей жизни детей, а письмо — единственный способ общения с этим привлекательным существом.

Для Дашеньки самое привлекательное существо на свете — это папа. Но он «сгорает на работе» и доступен не более Феи. Поэтому тетрадь, которую Дашенька уви­дела возле своего дивана, едва открыв глаза, она приня­лась листать тут же, в постели, ведь на обложке были ма­гические слова «Даше от папы». Каждый вечер, когда доч­ка уже спала, папа писал ей в тетрадке несколько строк о своих делах, о том, как он оценивает Дашино поведение (не всегда безупречное), благодарил за все, что заслужи­вало благодарности, советовал, как исправить вчераш­нюю ошибку (Даша поссорилась с другом), спрашивал, выполняет ли она свое обещание (не лазить в папин стол) и как она хочет провести с ним выходные дни. Даша нача­ла отвечать папе — рассказывала ему главные события дня, просила поехать в зоопарк, начала сочинять для па­пы сказки.

Так семь лет назад началась переписка папы с дочкой, которая ленилась читать. Переписка эта длится и по сей день — она переросла в общий дневник, на страницах ко­торого взрослеющая девочка беседует с отцом о том, что волнует подростка, — о себе и о мире. И неизвестно, для кого из них двоих эта переписка важнее.

У мамы с шестилетним Ваней постоянные конфликты — то он не убрал за собой игрушки, то забыл вымыть руки, то не дает маме работать, требует, чтобы она с ним игра­ла. Мама, потеряв терпение, ставит перед ребенком уль­тиматум: «Или ты начнешь делать все то, о чем тебе твер­дят каждый день (заправлять постель, приводить в поря­док полку с игрушками, поливать цветы и пр.), и тогда мы будем жить с тобой мирно и я найду время для игры, или все время у нас будет уходить на ссоры и я не стану ни читать тебе перед сном, ни играть с тобой». — «Если я даже все сделаю, ты все равно найдешь, за что меня от­ругать», — справедливо замечает Ваня. И тогда мама предлагает эксперимент:

— Давай заведем специальную тетрадь, «Тетрадь взаимных обещаний», и в нее будем записывать на каж­дый день просьбы и пожелания мои к тебе и твои ко мне. Например, на завтрашний день я запишу 3 просьбы: 1) сделай зарядку, 2) полей цветы, 3) когда я работаю, играй самостоятельно, не мешай мне. Прочитай, что я на­писала. Ты согласен с этим? Может быть, ты хочешь что- нибудь добавить, ведь я прошу совсем немного? А те­перь на другой половине листа ты напиши свои поже­лания.

Ваня старательно выводит: 1) не ругай меня, 2) поиграй со мной в машины, 3) не сердись.

Мама обещала выполнить Ванины пожелания, и в кон­це следующего дня были подведены итоги — кто и на сколько сдержал свое слово. Оказалось, что и маме и Ва­не письменный договор помогает следить за своим пове­дением, оба получили по три плюса. В дальнейшем от простых просьб и коротеньких предложений они пере­шли к развернутому планированию: планы составлялись не только на следующий день, но и на неделю, на месяц вперед и занимали не по три строчки, а по целой страни­це. То, что Ваня хотел бы выполнить в будущем, он писал уже для себя сам. «Тетрадь взаимных обещаний» стала не просто способом упражнения в чтении и письме, она научила Ваню быть хозяином своего поведения — ставить перед собой задачи, решать их и оценивать себя.

Хроника семейной жизни также может стать основой для включения письма и чтения в быт и выработки у ре­бенка потребности в письменной речи. Сюжет мульт­фильма (или план домашней еженедельной газеты) об­суждается сообща всеми членами семьи. Обязанности распределяются поровну: мама, папа и прочие домочад­цы делают крохотные подписи под картинками, которые рисует ребенок (и все, кто пожелает). При монтаже мульт­фильма (про поход в цирк, про царя Салтана, про что угодно) ребенок читает и наклеивает в нужные места ко­роткие подписи к кадрам. Он же «показывает кино» всем гостям: листает кадры и озвучивает немой рисованный фильм.

Американские психологи предложили дошкольникам, только что овладевшим грамотой, вести своеобразный дневник самонаблюдений, который полезен не только для выработки потребности и привычки в записи, но и для раз­вития самосознания ребенка. Дневник самонаблюдений называется «Книга, которая растет вместе со мной». На первой странице ребенок описывает свою внешность. Взрослый заготавливает примерно такой трафарет словесного портрета, куда ребенок вставляет нужные слова:

Меня зовут

Мне ..  лет

Мой рост .

Волосы у меня

Глаза у меня  и т. д.

По тому же принципу незаконченных предложений строится описание семьи, друзей ребенка, его любимых занятий, привычек, умений, желаний, опасений. Ясно, что, вырастая и меняясь, ребенок не раз вернется к вопро­сам типа: «Я больше всего хочу…», «Я лучше всего умею…», «Я хочу научиться…», «Я не боюсь…», «Я боюсь…», дополнит и изменит свои предыдущие ответы, а главное — перечитывая написанное, лучше познакомит­ся сам с собой.

Мы привели лишь несколько возможных способов включения письменности в детский обиход. Быт любой семьи предоставляет много возможностей замены уст­ного общения письменным. И письменное общение с род­ными или с самим собой не может не принести желан­ных плодов: ребенок приохотится к записи, чтение ста­нет подлинно добровольным, а значит, неминуемо усовер­шенствуется и его техника. Но это не приведет автома­тически к потребности читать книги. Ведь письменное общение с автором книги гораздо труднее, чем письмен­ное общение с мамой, адресующей свое письмо очень лично и точно. Общению с автором художественного произведения ребенка надо специально учить, и на это уйдут годы совместного чтения, а главное — обсужде­ния книг. Ребенок уже научится читать бегло, но долго еще будет нуждаться в том, чтобы ему читали вслух, чтобы, читая, отвечали на его вопросы, выслушивали его взволнованные замечания, делились с ним своими пере­живаниями и мыслями о прочитанном, ненавязчиво при­открывая маленькому читателю тайны большой литера­туры. Но воспитание читателя художественной литерату­ры, умеющего понять и по достоинству оценить любого автора, уже выходит за рамки задач этой книжки. Мы ведь обещали рассказать лишь о том, как подготовить ре­бенка к школе. Начала техники чтения, зарождающийся интерес к самостоятельному чтению — вот все, что тре­буется для того, чтобы, отправляя ребенка в школу, вы не беспокоились хотя бы об уроках чтения.

СКОРО В ШКОЛУ

Считая месяцы, оставшиеся до сентября, родители испытывают все большую тревогу. Тревожит разное: ме­лочи — как малыш справится с тугими пуговицами на школьной форме, и неужели придется стричь его золо­тые кудри, и куда более серьезные вещи — выдержит ли хрупкая девочка школьные нагрузки, как будет этот непоседа высиживать положенные часы, сумеет ли юный честолюбец достойно пережить первые неудачи, превос­ходство других детей, не растеряется ли окончательно наше робкое дитя среди незнакомых… — не перечесть тревог родителей, готовящих ребенка в школу.

И очень существенное место среди этих треволнений занимают заботы о школьных умениях и навыках чтения, письма, счета. Одно из наиболее распространенных ро­дительских заблуждений состоит в том, что ребенок, ко­торый может быстро произносить названия всех цифр от одного до ста, читать слова и предложения на первых страницах букваря, писать печатными буквами и рассказы­вать по картинке, готов к школе. Это заблуждение усугуб­ляется еще и тем, что при записи ребенка в школу про­веряется прежде всего знание числового ряда и техника чтения. У многих родителей создается ложное представ­ление о том, что умение читать и считать — это главные гарантии дальнейших школьных успехов.

В том, насколько ложно и опасно это широко распро­страненное мнение, убедил нас случай с Илюшей Л., ко­торый сам, без помощи взрослых, начал читать около 4 лет, а к шести годам читал уже бегло. На этом основа­нии родители решили отдать его в школу пораньше. Но как только Илюша сел за парту, стало ясно, что он еще просто «не созрел» до желания и возможности усваивать школьные премудрости. Будучи мальчиком терпеливым и воспитанным, никаких шалостей Илья себе не позволял. Но уже через 10 минут урока он начинал изнывать, зе­вать, ерзать, раскрашивать фломастером ногти. Вопро­сов учителя на уроке он не слышал, а услышав, не пони­мал, хотя был привязан к добрейшей Валентине Павлов­не, ласкался к ней, дарил то печенье, то фантик. Только на перемене можно было догадаться, что сонно-оцепеневшее выражение покорности и безразличия вовсе не свойственно этому живому, изобретательному мальчиш­ке, на переменке к нему тянулись товарищи, потому что он умел выдумывать веселые игры, со всеми мог догово­риться и даже в драке был справедлив. Но звенел звонок на урок, и двойки с тройками «сыпались» на этого ребен­ка, повинного только в том, что его родители перепута­ли общую готовность к школьному обучению с умением быстро читать.

А вот родители Миши ясно понимали, что развитие навыков — это вовсе не то же самое, что общее развитие, что частные навыки сами по себе не обеспечивают успеш­ности школьного обучения, тогда как общее развитие обеспечивает формирование любых школьных навыков. Миша, придя в школу, едва умел соединять буквы в сло­ги, но его поведение на уроках с первых дней говорило о том, что это уже не дошкольник, всей душой ожидаю­щий переменки и игр, а школьник, серьезно относящий­ся к занятиям, жаждущий всему научиться. И действи­тельно, к концу 1-го класса он научился читать почти так же быстро, как Илья, хотя и был изрядным шалуном и непоседой.

Вероятно, вы недоумеваете, почему разговор об обучении чтению завершается такими, казалось бы, па­радоксальными примерами: один мальчик пришел в шко­лу, хорошо читая, а учился плохо, другой — до школы ед­ва читал, а учился отлично?! Эти примеры мы привели для того, чтобы еще раз подчеркнуть очень важную для нас мысль о том, что при обучении дошкольников чтению вы не должны ограничиваться только выработкой навы­ка чтения. Техника чтения, как и всякая техническая зада­ча, второстепенна по отношению к общим задачам раз­вития ребенка в обучении. Что же касается задачи фор­мирования беглого чтения, то на этом этапе она вообще не должна стоять.

Мы описали такую систему занятий чтением, при кото­рой ребенок одновременно учится играть и фантазиро­вать, быть внимательным и критичным, контролировать себя и других. Описанные игры могут разбудить в ребен­ке интерес к слову, к языку, способствуют развитию дет­ской любознательности, особенно если вы будете строить занятия, сообразуясь с интересами ребенка. Специальное внимание в рекомендуемых играх уделяется развитию речи детей. Дело в том, что едва ли не основной при­чиной серьезных неудач первоклассников на уроках письма и чтения является недоразвитие устной речи.

И мы надеемся, что вы, понимая различие меж­ду общим развитием ребенка, общей готовностью к школьному обучению и сформированностью частных навыков и умений, не будете заниматься с ребенком чте­нием только ради чтения. Скажем, если вы услышали ошибки типа БРАТ—БРАТЫ, СТОЛ — СТОЛЫ, не умиляй­тесь детскости речи, обеспокойтесь ее неправильностью. И непременно поиграйте с ребенком в устные игры, пусть даже в ущерб тренировке в технике чтения.

Не стоит сосредоточивать свои усилия на чтении, пре­небрегая другими сторонами психического развития ре­бенка. К примеру, быстро приближающееся и тревожа­щее вас школьное будущее не должно заставить вас отказаться от игровых форм обучения грамоте. И вообще не спешите изгонять игру из жизни ребенка: недоиграв­ший дошкольник — это будущий неуспевающий школь­ник.

И уж вовсе не обязательно, чтобы ребенок к школе читал бегло. По государственным нормам «пятерка» в середине первого класса ставится за безошибочное чте­ние со скоростью более 20 слов в минуту, а к концу перво­го класса — более 40 слов в минуту (скорость беглого, взрослого чтения вслух — 110—140 слов в минуту). По­этому не предъявляйте ребенку чрезмерных требований. При оценке чтения, так же как и при оценке любых учеб­ных достижений ребенка, следует учитывать возрастные нормы и требования, не завышать их, знать реальный уровень достижений ребенка, радоваться каждому его успеху и ни в коем случае не оценивать неуспех на языке школьных отметок. Оценками типа «это чтение на тройку» вы можете только отпугнуть ребенка от школы. Кроме того, для дошкольника «двойка», «тройка», а для некото­рых детей и «четверка» звучат вовсе не как мера их част­ных успехов, а как синонимы общечеловеческих оценок — «ты плохой человек», «ты не очень способная». Чтобы предупредить отметочный травматизм, оценивая чтение, подчеркнуто оценивайте только технику чтения, а не все на свете достоинства маленького читателя. А для этого недостаточно общих слов «хорошо», «молодец», «уже быстрее» — ребенку будут понятней более конкретные оценки: «Целых пять слов в минуту! Замечательно!» «В марте было пять, а сейчас уже девять слов в минуту!» Измерения скорости чтения надо проводить самым тор­жественным образом. Вооружитесь часами с секундной стрелкой и книжкой с возможно более крупным шриф­том и легким текстом. Пусть ребенок читает вслух ровно одну минуту. Подсчитайте, сколько слов (включая союзы и предлоги) он успевает прочесть за минуту. Поверьте, что к своему «росту по чтению» ребенок будет относить­ся столь же ревностно, как к меткам его роста на двери. Особенно если вы станете связывать его сегодняшние малые достижения со вчерашними еще меньшими, а не с тревожащими вас завтрашними школьными требова­ниями. Ваша естественная родительская тревога не должна перерастать в школьную тревожность самого ребенка. Пусть он идет в школу с уверенностью в том, что учиться ему нравится (ведь чтением он занимался не без увле­чения), что он уже многое умеет, а всему остальному обязательно научится.

И еще мы искренне надеемся, что, подводя на пороге школы итоги дошкольному обучению и развитию вашего ребенка, вы не станете сожалеть о времени, потраченном на игры и забавы «в ущерб серьезной подготовке к шко­ле». Если вы относитесь к игре так же уважительно, как и мы, то, играя в звуки, буквы и слова, то есть используя игру для узкопрактической цели обучения грамоте, вы никогда не забывали о широких развивающих возмож­ностях игры и умело сочетали разные стороны подготовки ребенка к школе. Ведь описанные здесь игры давали пищу для упражнений и внимания, и памяти, и воображе­ния, и речи, и мышления ребенка, его самостоятельности и исполнительности, инициативности и умения точно вы­полнять инструкцию. Конечно, все эти важные для школы качества развиты у ребенка еще недостаточно. И все же мы надеемся, что ваш ребенок готов к школе. Потому что быть к ней готовым — не значит уже сегодня владеть всем тем, что потребуется для школьной жизни. Быть готовым к школе — значит, быть готовым всему этому научиться. Подготовка ребенка к школьной жизни подобна не столь­ко сборам полярной экспедиции, когда надо все пре­дусмотреть, учесть и припасти, сколько готовности Ро­бинзона Крузо к жизни в непривычных условиях. О том, какого рода радости и трудности, опасности и подвиги ждут первоклассника на школьном континенте, мы рас­скажем во второй части нашей книжки «Учение без огор­чений».

РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА

Л. А. Венгер, А. Л. Венгер. Домашняя школа мышле­ния (для детей четырех лет) — М., Знание, 1983

Л. А. Венгер, А. Л. Венгер. Домашняя школа мышле­ния (для пятилетних детей) — М., Знание, 1983

Л. Е. Журова. Обучение грамоте в детском саду. — М., Педагогика, 1978

А. И. Максаков. Правильно ли говорит ваш ребенок. — М., Просвещение, 1982

А. С. Спиваковская. Игра — это серьезно. — М., Педагогика, 1981

Д. Б. Эльконин. Как учить детей читать. — М., Знание, 1976

Д. Б. Эльконин. Психология игры. — М., Педагогика, 1978

ЧТЕНИЕ БЕЗ ПРИНУЖДЕНИЯ

Главный отраслевой редактор В. П. Аушев

Редактор О. Г. Свердлова

Младший редактор Л. В. Михейкина

Художник Н. А. Малиновская

Художественный редактор П. Л. Храмцов Технический редактор И. Е. Жаворонкова Корректор Н. М. Арсенина

ИБ № 8529

Сдано в набор 27.11.86, Подписано к печати 28.01.87. А-09822. Формат бумаги 70ХЮ0’/з2- Бумага тип. № 3. Гарнитура журнально-рубленая. Пе­чать офсетная. Усл. печ. л. 3,90. Усл. кр.-отт. 8,12. Уч.-изд. л. 4,70. Тираж 538 600 экз. Заказ 538. Цена 15 коп. Издательство «Знание». 101835, ГСП, Москва, Центр, проезд Серова, д. 4. Индекс заказа 879. Ордена Трудо­вого Красного Знамени Калининский полиграфический комбинат Союз- полиграфпрома при Государственном комитете СССР по делам изда­тельств, полиграфии и книжной торговли. 170024, г. Калинин, пр. Лени­на, 5.

Индекс 70062

15 коп

1. Исключение составляют буквы й, ч, щ, ж, ш, ц, обознача­ющие согласные звуки, непарные по мягкости-твердости. ↩︎

Педагогическая диагностика и вариативное календарно-тематическое планирование в электронном виде